Делия Стейнберг Гусман - Сегодня я увидела…

Тем временем немногие достойные люди все чаще и чаще отходят в тень, их необъяснимое смущение не осмеливается состязаться со слабым светом светляка престижа. Безумцы кричат, пока здравомыслящие хранят молчание; порочные люди заполняют улицы, а нормальные прячутся у себя дома; убийцы требуют защиты своих прав, в то время как честный человек вынужден просить милостыню, чтобы выжить… Какие только несуразности не привлекают к себе этого светляка!

Сам по себе престиж не хорош и не плох. Не он выбирает тех, на кого падает его свет. Сами люди заставляют его выделять то одних, то других, а в результате его огонек мечется между непостижимыми крайностями.

Кто дергает за ниточки престижа? Кто возвел на престол ложь и возвысил ее над всем остальным? Кто присвоил место, предназначенное истине?

Сегодня я увидела, что авторитет лжи находится в зените и потому так трудно искренне говорить о том, что чувствуешь. И по той же причине я увидела, что и эти слова будут мало популярны и не завоюют большого авторитета. Но все же сердце подсказывает мне, что в них есть частичка Истины.

Сегодня я увидела нужду… То, что я увидела, отличалось от множества определений нужды, которые мы ежедневно встречаем в самых разных печатных изданиях. Есть слова, настолько стершиеся от частого употребления, что уже сложно уловить их чистую, первоначальную суть. Сегодня преобладают общественные и политические оттенки этого слова, а жаль, ведь все другие остаются вне поля нашего зрения. Однако нужда, кольнувшая мое сердце сегодня, совсем не та, о которой разглагольствуют и с которой призывают сражаться политики и социологи всего мира…

Есть два вида нужды, которые трогают душу, как только мы позволяем распуститься в ней цветку неравнодушия.

Один из них возникает из существующего порядка вещей, который изменить невозможно – по крайней мере, в одиночку. Во всем мире людям чего-то не хватает. Вещей у них все меньше, обходятся они все дороже, при этом им внушается страстное желание иметь все больше. Жизнь устроена так хитро, что для обычного гражданина становится утопией найти работу или пойти учиться и при этом не умереть с голоду. Даже умереть и то непросто – для этого нет места… Между тем в потоках пустословия рождаются все новые грандиозные проекты, обещающие вознести нашу цивилизацию до самых звезд. А в то же время столько людей в тисках несправедливой нищеты не имеют условий для развития, забывают поднимать глаза к звездам. А идти глядя только себе под ноги становится все мучительнее и тяжелее. От подобной нужды страдаем все мы, всех нас она каждый день заставляет приобретать по более высокой цене то, что раньше стоило дешевле; всем нам сегодня не хватает всё больше вещей, чем вчера; всех нас захлестывает волна трудностей, которые мы так живо себе рисуем, что даже и не пытаемся противостоять им. Другой вид нужды – это нехватка чего-то важного в нас самих. Возможно, это результат недостатка образования или жизни общества, захлестнутого проблемами, которые весьма далеки от путей человеческой эволюции. Но очевидно, что это также плод души слабой и униженной. Больно видеть тех, кто научился смиряться с собственной нуждой и даже извлекать из нее пользу, тех, кто с гордостью и бесстыдством выставляет напоказ свою неряшливость и лень, тех, кто нарочно замусоливает свои волосы, чтобы все видели, как тяжело ему живется. Больно видеть тех, кто безо всякого смущения просят подаяния, требуя от других того, чему сами так и не научились, – сделать усилие. Больно слышать, как непристойные, бранные слова перемешиваются с просьбами о милостыне. Больно видеть «детей напрокат» и наркоманов на тротуаре, погруженных в свои фальшивые грезы, которые сегодня спасают их от холода, а завтра сделают равнодушными к любому проявлению чувства собственного достоинства. От этой нужды веет поражением и разрушением человека, и потому она страшнее любой другой. Внешние обстоятельства, даже очень сложные, всегда можно изменить к лучшему, преодолеть, но только если есть непрекращающееся внутреннее стремление к этому. А когда человек теряет человеческое достоинство, он не может разрешить ни личные, ни любые другие проблемы. Сегодня нужда калечит человека, и, ничуть не озабоченный поиском своего истинного призвания, он утешается той внутренней пустотой, которая постепенно делает его похожим на животное.

Сегодня я еще раз увидела нужду, словно старую болезнь, которая снова преследует нас. Но эта болезнь стала куда более опасной, ведь нет хуже того больного, который не желает лечиться… Сегодня люди не осознают, что нужда – это болезнь. Напротив, они видят в ней повод провести различия между людьми в этом мире, где царят слабость и беспорядок. Я увидела людей, которые не желают расстаться со своей нуждой, скорее, они все ми силами стараются извлечь из нее выгоду, словно трудолюбивые ремесленники или крестьяне. Ведь гораздо легче просить, чем предлагать; гораздо выгоднее получать, чем давать.