Андре Конт-Спонвиль - Малый трактат о великих добродетелях, или Как пользоваться философией в повседневной жизни

Но можно возразить Эпикуру, ведь это не вернет нам прошлого, не вернет того, что мы потеряли в прошлом. Конечно, не вернет, но кто вообще на это способен? Благодарность не отменяет скорби, она совершает работу траура по утратам. Горе лечится благодарным воспоминанием о том, что потерял, продолжает Эпикур, и знанием того, что нельзя сделать бывшее небывшим. Это и есть определение скорби. Надо принять то, что есть, включая то, чего больше нет, и любить его в его истине и в вечности. Речь о том, чтобы от острой боли утраты перейти к сладости воспоминания, от скорби к трауру, от страдания к радости, от разбитой любви к любви умиротворенной. Тот же Эпикур называл память об умершем друге «сладкой»: и эта сладость и есть благодарность, когда она окрашена радостью. Вначале торжествует страдание: «Как ужасно, что он умер!» Как с этим смириться? Скорбь необходима, потому-то скорбеть так трудно и больно. Но радость возвращается, несмотря ни на что: «Как прекрасно, что он был!» Траурный труд – это труд благодарности.

Кант и Руссо полагали, что благодарность является долгом и обязанностью. Лично я в этом не убежден. Впрочем, я вообще мало доверяю долгу и обязанностям. Но благодарность, бесспорно, является добродетелью, и лучшим доказательством тому служит очевидная низость человека, неспособного ее испытывать. Тот факт, что мы плохо умеем благодарить, также говорит о нашей посредственности. Ненависть куда более живуча, чем любовь. Злопамятство сильнее благодарности. Иногда случается даже, что благодарность оборачивается злопамятством, настолько сильно в нас самолюбие. Неблагодарность к своему благодетелю, как указывает Кант, это порок, в котором людям чрезвычайно трудно признаваться. Хотя всем известна дурная человеческая репутация в этом смысле, никто не сочтет неправдоподобным, если кто-то благодеяниями наживет себе врагов. Величие благодарности против человеческой мелочности.

Между тем и сама признательность иногда может выглядеть подозрительной. Ларошфуко видел в ней исключительно замаскированный интерес, Шамфор справедливо указывал на существование низкой признательности. Это закамуфлированные раболепие, эгоизм и надежда. Человек благодарит другого исключительно с целью получить от него что-то сверх того, что уже получил (говорит: «Спасибо!», а сам думает: «Еще!»). Это уже никакая не благодарность, а лесть, подхалимство, обман. То есть не добродетель, а порок. Впрочем, даже искренняя благодарность не освобождает нас от необходимости следовать остальным добродетелям, как не оправдывает и наши дурные поступки. Это вторичная добродетель, которая должна занимать отведенное ей место: можно объяснить недостаток благодарности справедливостью или добросовестностью, но никакая благодарность не способна заменить справедливость или добросовестность. Он спас мне жизнь – значит ли это, что я должен лжесвидетельствовать в его пользу и способствовать осуждению невиновного? Разумеется, нет! Помнить о том, чем мы обязаны тому или иному человеку, а также всем остальным людям и самим себе, не значит проявлять неблагодарность. «Про того, кто по своей глупости не знает, как отблагодарить за подарок, нельзя сказать, что он неблагодарен, а еще менее про того, кого подарки развратницы не могут заставить удовлетворить ее сладострастие, подарки вора – скрыть его покражу или что-либо в этом роде. Напротив, подобный человек показывает, что он обладает стойким духом, что он никакими дарами не позволит совратить себя на свою или общую погибель» («Этика», IV, 71, схолия). Благодарность – не потворство. Благодарность – не коррупция.

Благодарность, повторю я еще раз, это радость и любовь, и тем самым она приближается к милосердию, которое предстает как изначальная, беспричинная и безусловная благодарность. Тогда благодарность можно назвать вторичным или гипотетическим милосердием. Радость на радость, любовь на любовь. В благодарности же заключается секрет дружбы, основанной не на чувстве долга (друзья ничего друг другу не должны), а на общей, взаимной, разделенной радости. Спасибо тебе за то, что ты есть, говорят друг другу друзья. И спасибо миру и вселенной, в которой существует дружба. Такая благодарность совершенно точно добродетельна, потому что в ней выражается счастье любви, которое только и может быть подлинным счастьем.

Добродетель скромности настолько скромна, что сомневается сама в себе и в собственной добродетельности! Человек, бахвалящийся своей скромностью, демонстрирует полнейшее отсутствие скромности.