Даниэль Бовуа - Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914)

Политиков и дипломатов поразила сила, с которой после распада СССР проявились национальные тенденции. Однако не настало ли время государственным мужам, вместо того чтобы цепляться за удобные, столь стабильные и «успокоительные» схемы, предлагавшиеся в эпоху тоталитаризма, переосмыслить происходящее, применив комплексный подход? Прежде всего это касается осознания всей сложности географической и исторической ситуации.

В переломные моменты, подобные нынешнему, каждый народ нуждается в четком осознании своего прошлого. Для поляков, несомненно, наступило время признать колониальный характер своего присутствия на Украине, откуда они в конечном счете были изгнаны. Можно дискутировать и утверждать, что давнее, продолжавшееся свыше четырех веков, польское господство на Правобережной Украине носило скорее феодальный характер, подтверждением чему являлся автохтонный характер многих крупных родов, ополячившихся в XVII в. Однако отношение к местному населению и тип эксплуатации в латифундиях, направленной преимущественно на экспорт, указывают, несмотря на отдельные детали, на колониальный характер польского присутствия.

Тематика данной части книги оформилась сама собой: вплоть до начала Первой мировой войны все экономические, социальные, культурные и этнические проблемы были связаны с борьбой за землю, а также с борьбой между различными представлениями о «воображаемой родине».

Несмотря на всю энергичность и последовательность в проведении царским режимом политики по вытеснению польских землевладельцев, ее результаты оказались посредственными. Польские землевладельцы, которым в 1863 г. принадлежало 5/6 имений Правобережной Украины, в 1914 г. продолжали владеть почти половиной всех земель. Столь упорное сопротивление, обусловленное почти мистическим культом земли, не было столь же успешным, как в Литве и Белоруссии, но было гораздо успешнее попыток русских помещиков сохранить дворянское первенство в землевладении в коренной России. Значительное сокращение землевладения русского дворянства, вызванное «естественным» процессом банкротств в результате перемен, наступивших после отмены крепостного права, шло, несмотря на меры государственной поддержки «первого сословия», намного быстрее, чем ослабление польского землевладения в Западном крае. А ведь польские землевладельцы, в противоположность русским, подвергались постоянному давлению со стороны властей, что, по замыслу русификаторов, должно было ускорить упадок и продажу их имений.

Польскому дворянству удалось ограничить алчное посягательство российских сановников на земельную собственность на Правобережной Украине после Польского восстания 1863 – 1864 гг. (144 конфискации польских имений) и ослабить тяжесть особого, штрафного налога, взимаемого с поляков. Было существенно умерено и стремление властей к «усилению русского элемента» в этом регионе. Указ от 10 декабря 1865 г., запрещавший полякам покупать землю, вынуждал к продаже ее русским, однако польские землевладельцы научились обходить запрет с помощью фиктивных аренды и залога, продажи иностранцам, пожизненных дарственных на землю. Готовность же чиновников закрывать на все это глаза покупалась взятками.

Решительное намерение властей достичь паритета между поляками и русскими в землевладении наталкивалось на не менее упорное стремление поляков избежать сокращения площади землевладения. Добиться этого им удавалось благодаря постоянному росту прибылей. Инициированный Дрентельном закон 1884 г., ограничивавший аренду до 12 лет, а залог до 10, создание Комиссии по выявлению злоупотреблений, деятельность которой, несмотря на широкомасштабность, оказалась бесплодной, – типичные примеры бессилия царской бюрократии. Правда, в конечном итоге в 1896 г. властям все-таки удалось добиться количественного паритета между русским и польским землевладением на Украине с помощью ряда мер – таких как, например, запрет на получение поляками кредитов в Дворянском банке, созданном в 1885 г., запрет (введенный А.П. Игнатьевым в 1890 г.) на передачу земли в пожизненную собственность, а затем и запрет на покупку части наследства и, наконец, ограничение передачи собственности по наследству (только по прямой линии и между супругами). В 1898 г. русские помещики владели 3380 тыс., а польские – 3080 тыс. десятин земли.

Тем не менее 3386 польских имений, по данным 1890 г., несмотря на потери, продолжали играть существенную социально-экономическую роль. В первой главе этой части прослежена длительная история польско-русской конкуренции в землевладении и впервые приведены полные статистические данные о крупном польском землевладении на Украине.