Франсуа Керсоди - Уинстон Черчилль - Власть воображения

Очевидно, что всеми этими полезными мелочами Уинстону Черчиллю заниматься не подобало. Будто все это было в порядке вещей, он лично занялся обороной Антверпена, прислал для усиления морпехов, поменял диспозицию бельгийских войск, расставил орудия и улучшил укрепления; он также телеграфировал в Лондон, чтобы заказать дирижабли для воздушных заграждений, шрапнель, колючую проволоку, полевые телефоны и пулеметы системы «Максим»… Утром 5 октября, находясь в состоянии своей спортивной горячки, он даже направил премьер-министру телеграмму, в которой объявил, что готов оставить Адмиралтейство и «принять командование силами, обороняющими Антверпен» при условии, что ему предоставят «соответствующее воинское звание и все полномочия для командования частями полевой армии».

Склонность спонтанно бросать управление целым ради личного участия в частном была одной из слабых сторон Уинстона Черчилля как стратега. Когда Асквит зачитал это предложение на Совете министров, оно «было встречено взрывом гомерического хохота». Все это выглядело мальчишеством в глазах министров Его Величества, которые, в отличие от Черчилля, уже давно снесли на чердак приключенческие романы своего детства. Занятно, но единственным министром, не разделившим всеобщего веселья, был военный… Маршал Китченер, которого никогда нельзя было упрекнуть в излишней симпатии к гусарскому корнету Уинстону Черчиллю, нашел мысль первого лорда вполне здравой и заявил, что готов присвоить тому звание генерал-лейтенанта! Единственный военный среди министерских штафирок, он прекрасно понимал все жизненно важное стратегическое значение продолжения обороны Антверпена; он также убедился, что Черчилль был гениальным организатором и пропагандистом и что его присутствие там, на месте, могло стать козырным тузом. Но остальные члены правительства не рассматривали вопрос под таким углом: все чувствовали себя увереннее, когда Черчилль был под боком, в Лондоне, и в первую очередь сам премьер-министр, который в его отсутствие по мере сил занимался делами Адмиралтейства… Вот почему во второй половине дня первому лорду сообщили, что в Лондоне без его услуг никак не могут обойтись и что командование обороной Антверпена доверено генералу Генри Сеймуру Роулинсону, который прибудет из Дюнкерка вместе со своей дивизией.

Но Роулинсон застрял по дороге, его дивизия еще даже не выгрузилась, и Черчилль дал знать, что намерен сохранить за собой командование в Антверпене, пока его не сменит компетентное лицо. В тот момент немцы неожиданно перешли в наступление на город, которое с трудом отразили британские морские пехотинцы и бельгийские войска. Первый лорд был на самой настоящей линии фронта, где в тот день довелось побывать корреспонденту итальянской газеты «Джорнале д’Италиа» Джино Кальца Бедоло. Вечером того же дня Бедоло посетил позиции в районе Льерра, юго-восточнее Антверпена, и заметил необычного человека в центре группы офицеров: «Это был еще молодой человек в плаще и кепи яхтсмена на голове. Он курил толстую сигару и следил за ходом сражения под дождем шрапнели, который, должен сказать, был страшен. Он улыбался и казался совершенно довольным». Это, конечно, была показная улыбка, так как положение оставалось крайне тяжелым: убийственный огонь немецкой артиллерии косил ряды защитников, бельгийские войска были измотаны до крайности, и единственными резервами были шесть тысяч «салаг» из двух морских бригад, которые только что прибыли. Не желая бросать в пекло новичков, Черчилль расположил их в глубине обороны, между передним краем и городом. И все это время бельгийские министры находились под чарами магии черчиллевских речей: было решено сражаться до конца, что бы ни случилось…

Генерал Роулинсон сумел добраться до Антверпена только 6 октября к 17 часам. Увы! Он был один, его дивизия еще выгружалась в Остенде. Для бельгийского руководства, ожидавшего, что подкрепления прибудут с минуты на минуту, исход уже не оставлял сомнений: их войска деморализованы, немецкие снаряды рвались в центре города, французы обещанной помощи не оказали, и всего восемь тысяч британских солдат явно были не в состоянии остановить неприятеля. В таких условиях Совет министров и король решили оставить Антверпен. Со стратегической точки зрения иного выхода не оставалось, и Черчиллю пришлось смириться; британцы должны были прикрыть отход, удерживая город до последней возможности. Этим вечером первый лорд в последний раз обошел «свои» три бригады и отбыл в Дувр, передав командование генералу Роулинсону – старому знакомому (тот служил в штабе у Китченера в Омдурмане).