Эндрю Робертс - Черчилль и Гитлер

О смелом же плане Гитлера, наоборот, в прессу не просочилось ни слова. Внутри высшего командования вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, OKW) было сформировано сверхсекретное подразделение, подчинявшееся лично Гитлеру. Ответственным за подготовку операции «Везерские маневры» был назначен генерал фон Фалькенхорст. С целью поддержания максимальной секретности генералу не было передано никаких карт, которые помогли бы ему при выполнении задания. Вместо этого он сам приобрел карманный путеводитель Бедекера по Норвегии и уединился с ним в гостиничном номере, откуда тем же днем с уже готовыми планами направился к Гитлеру, и тот их немедленно одобрил. Фюрер даже словом не обмолвился о готовящейся схеме Риббентропу. Благодаря секретности и смелости замысла, все прошло крайне успешно. Гитлер с полным правом называл эту операцию одной из самых «дерзких» в новейшей военной истории.

В Британии, наоборот, существовала неповоротливая государственная машина, тормозящая проведение операций подобного рода. Прежде, чем Черчилль смог нарушить скандинавский нейтралитет и начать минирование норвежских портов, необходимо было проконсультироваться с кабинетом министров, министерством иностранных дел, французами, доминионами и прочими влиятельными сторонами – а также учесть мнение мирового сообщества. Не существовало какого-то одного органа или лица, у которого бы Черчилль мог быстро получить разрешение на проведение подобной операции. И поскольку в решение этого вопроса было вовлечено слишком много сторон, нет ничего удивительного в том, что немцы были прекрасно осведомлены о намерениях англичан.

Диктаторский характер власти Гитлера в отличие от британской системы лидерства делал процесс сохранения секретности намного проще. Сформированный им кабинет последний раз собирался на заседания в 1938 г. и до конца войны больше не встречался. И в то время как опасения со стороны английского министра иностранных дел лорда Галифакса во многом тормозили действия союзников, его немецкий коллега Риббентроп был полностью исключен из процесса принятия решений. Такие повышенные меры по соблюдению секретности соответствовали приказу фюрера № 1, который висел во всех военных подразделениях: «Никто не должен знать больше того, что ему необходимо для выполнения возложенной на него задачи. Никто не должен знакомиться с порученным ему делом ранее, чем это необходимо».

Однако в ходе Норвежской кампании Гитлер утратил самообладание, и это было тревожным признаком. Запаниковав из-за ситуации в Нарвике, фюрер поручил фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю составить проект приказа расположенным там войскам передислоцироваться в сохранявшую нейтралитет Швецию и оставаться там. Только оперативные действия младшего по званию офицера, замещавшего своего заболевшего командира, спасли ситуацию. Когда подполковник Бернард фон Лоссберг получил послание Гитлера командующему в Нарвике в штабе верховного командования вермахта в Берлине, он немедленно разыскал Кейтеля и фельдмаршала Йодля и категорически отказался отправлять приказ фюрера. Он заявил, что тот свидетельствует о такой же потере самообладания, которая привела к поражению Германии в битве на Марне в Первую мировую войну, вылившуюся в четыре года окопной войны и последующий разгром.

Йодль дал понять, что не собирается нарушать приказ, но нашел способ, как обойти проблему, отправив командующему в Нарвик другую телеграмму, в которой он поздравлял того с недавним повышением, а распоряжения Гитлера были отправлены в корзину. На следующий день Йодль объяснил Гитлеру, что телеграмма не была отправлена, поскольку противоречила поздравительному сообщению, которое было только что послано. Таким образом, подчиненные Гитлера спасли шефа от проявления слабости. Сомнения, продемонстрированные в ходе Норвежской кампании, были не единственными; то же самое случилось в ходе Французской кампании летом 1940 года. При ближайшем рассмотрении становится ясно, что печальный успех знаменитого «блицкрига» на Западе в равной степени свидетельствует как о силе, так и о слабости Гитлера, как военного лидера.

Настроение союзников до мая 1940 г. можно описать двумя словами: «линия Мажино», по названию системы французских укреплений на границе с Германией. Построенная в конце 1920-х – начале 1930-х гг. и названная по имени министра обороны Франции Андре Мажино, она считалась самой современной оборонительной системой того времени, способной сдержать наступление немецких войск. В действительности в ее укреплениях таились семена самого позорного поражения, какое Франция переживала за долгую историю вторжений и капитуляций. Французское Верховное командование ожидало, что война с Германией станет повторением окопной войны времен Первой мировой. «Линия Мажино» представляла собой Западный фронт, отлитый в бетоне. Она являла образцовый пример неэффективного лидерства. Французское верховное командование не учло тот факт, что история редко повторяется точь-в-точь и что лидеры, цепляющиеся за рецепты из прошлого, почти наверняка обречены на поражение. Как пошутил Черчилль в 1944 г. в Палате общин по поводу предупреждения о необходимости избегать ошибок 1914–1918 гг.: «Я уверен, что мы не повторим ошибок того времени; мы, скорее всего, наделаем другие».