Эмилио Сальгари - Сокровище Голубых гор

— Ну, что касается голода, то нам от него не придется страдать, капитан, — сказал старый моряк, — тут целые склады разной провизии.

— Как так? — удивился Ульоа. — Где же они?

— Да везде, где прохладнее. Пользуясь этой прохладой, дикари и держат здесь свои запасы.

— Почему же ты раньше не сообщил нам об этом, боцман?

— Да не к чему было, капитан, а теперь вот я припомнил, как они носили сюда всякую всячину и прятали здесь… Когда я сидел в клетке, мне и еда в рот не лезла, и меня кормили насильно… Одной попи сколько заставили проглотить. Думали, я разжирею, а вышло наоборот: я еще больше похудел.

— Да, мой бедный старый друг, не впрок тебе пошло угощение дикарей! — с улыбкой проговорил Ульоа.

— А что это за попа, Ретон? — полюбопытствовал Бельграно.

— Так называются здесь плоды хлебного дерева, сеньор… Да вот я сейчас покажу вам.

С этими словами старик, всмотревшись внимательно в пол пещеры, сделал несколько шагов в сторону и сдвинул в одном месте ногами камень. Под камнем была довольно глубокая яма, прикрытая сверху банановыми листьями. Когда Ретон снял верхний слой этих листьев, под ними оказалось нечто вроде желтоватого теста с кислым запахом.

— Вот вам и попа, — сказал он. — Сейчас пора сбора, и дикари складывают ее целыми массами в пещерах. Она требует влажной прохлады, иначе так ссыхается, что потом ее трудно разгрызть даже самыми крепкими зубами.

— Ее едят в таком виде, как она есть? — продолжал расспрашивать молодой человек.

— Нет, ее приготавливают особенным способом, — пояснил моряк.

— Я видел эту процедуру. Самый плод, как известно, покрыт толстой, шершавой корой. Для того чтобы снялась эта кора, плод кладут на огонь; тогда кора отстает, и из нее вынимают вот это тесто. Его потом обрабатывают деревянными лопатками. Вкус неважный, но… Ах, черт их возьми! — вдруг вскричал старик, прерывая самого себя. — Начали, кажется, уже бомбардировать нас?

Действительно, откуда-то в пещеру влетела целая каменная глыба и, ударившись о стену, рассыпалась на мелкие осколки. Ульоа и Бельграно схватились за карабины, с удивлением озираясь вокруг.

— Откуда же это они нападают? — спросил молодой человек.

— Сверху, — отвечал Ретон. — Там много мелких расщелин, и они стараются расширить их… Вон, вон, смотрите, какую дыру они уже успели пробить! Камень, очевидно, мягкий… Берегитесь! Еще один!

Едва все успели отскочить в сторону, как над их головами со свистом пролетел второй камень и чуть не попал в голову Котуре.

— Необходимо где-нибудь укрыться, — сказал Ульоа, продолжая оглядываться вокруг.

— А о моей клетке-то забыли? — вскричал Ретон. — Верх и стены ее так толсты, что никакими камнями не прошибешь.

— Клетка-то прочная, это верно, — задумчиво проговорил Ульоа.

— Но если мы засядем в нее, то будем лишены возможности выбраться отсюда, потому что неизвестно, сколько времени дикари намерены продолжать свою бомбардировку, и мы можем упустить время отлива. Лучше я попробую пугнуть их холостым выстрелом. Ведь они боятся, главным образом, не пуль, а грома выстрелов.

Между тем камни стали сыпаться сверху уже сразу из нескольких мест. Ульоа поспешил вынуть из карабина пулю и выстрелил одним порохом. Оглушительный, громоподобный грохот выстрела, раскатившийся по обширной пещере сотней отголосков, очевидно, подействовал на осаждавших. Камни вдруг перестали сыпаться, и снаружи не слышалось ни малейшего движения.

— А, притаились, дьяволы! — воскликнул Ретон. — А может быть, и разбежались?.. Странно, даже голосов не слыхать…

— Да, действительно странно, что они при моем выстреле не подняли обычного визга, — проговорил Ульоа, вновь заряжая карабин.

— Должно быть, хотят дождаться возвращения Рамиреса. Тогда и поведут правильную атаку, а пока будут держать нас в осаде, — высказал свое предположение Бельграно.

— Ну что ж, пусть забавляются, если это доставляет им удовольствие! — заметил Ульоа. — Раз нам не грозит голод, нечего особенно опасаться» Ты, кажется, говорил, что здесь и рыба водится, Ретон?

— Да, капитан, ее при мне ловили тут. Кроме того, она водится и в том канале, по дну которого вы проникли сюда во время отлива, когда в нем не было воды, и который теперь наполнен водой. Наверное, с того конца этого канала негодяи и устроили засаду. Явится Рамирес, разделит своих стрелков и начнет жарить в нас с двух сторон.

— Милости просим! Я буду очень рад потолковать с ним. Пока мы его не обезвредим, нам нечего и думать о сокровище, — говорил Ульоа.