Эмилио Сальгари - Владыка морей

Сотни полторы даякских воинов, державших обеими руками остро отточенные сабли, отделились от остального войска и, выстроившись в четыре колонны, двинулись к кампонгу для исполнения воинственного танца.

Шагах в пятистах от стены они остановились, издали вызывающий боевой клич, разбились на четыре больших кружка и начали свой беспорядочный танец.

В центре образованных ими кругов были сложены предварительно принесенные паранги, среди которых для большего эффекта было помещено несколько, по-видимому, только что отрубленных человеческих голов.

Увидев эти головы, Янес сделал негодующий жест.

— Несчастные! — воскликнул он. — Они положили там головы моих людей, трупы которых, вероятно, выловили в реке после взрыва «Марианны». Они поплатятся за эту гнусную выходку!

— Хочешь, мы начнем их обстреливать сейчас же? — предложил Тремаль-Наик. — Они как раз находятся на расстоянии выстрела.

— Нет, — ответил португалец, — первый выстрел должен быть с их стороны.

Даяки между тем продолжали вертеться как сумасшедшие или пьяные, издавая дикие крики, размахивая руками и извиваясь, как черви. Этот танец продолжался добрых полчаса. Затем усталые, измученные даяки подобрали свои доспехи и вернулись к главным силам.

Наступила глубокая тишина, продолжавшаяся несколько минут. Затем вдруг неистовый рев потряс воздух.

—Что это? Не готовятся ли они к атаке? — спросил Тремаль-Наик Янеса, который снова навел свой бинокль на толпу даяков.

— Нет, — ответил тот. — Я вижу какого-то человека с небольшим зеленым флагом в руках. Это, вероятно, парламентер, которого посылает к нам пилигрим.

— Чтобы предложить нам сдаться?

— Во всяком случае, не мир.

В самом деле, какой-то даяк, по-видимому, заслуженный воин, как можно было судить по длинным перьям, украшавшим его голову, и по необыкновенному количеству медных браслетов на руках, шел по направлению к кампонгу, сопровождаемый другим даяком, который нес с собой большой деревянный тамбурин.

— Вот так парламентер! — воскликнул со смехом португалец. — Вместо трубы идет к нам с тамбурином, как и подобает заправскому даяку. Сойдем-ка вниз, Тремаль-Наик, послушаем, что хочет передать нам даякский генералиссимус.

Едва только они покинули башенку и сошли вниз, как парламентер уже достиг кампонга и заявил, что хочет переговорить с «белым человеком», то есть с Янесом.

— Вы ошибаетесь, — возразил португалец, с любопытством глядя на парламентера. — Хозяин этого здания вовсе не я.

— Это ничего не значит, — возразил парламентер. — Пилигрим из Мекки, потомок великого пророка, желает, чтобы я вел переговоры только с белым человеком, братом Малайского Тигра.

— Черт возьми! — воскликнул Янес, смеясь. — Два брата разного цвета и разных рас… Этот пилигрим, вероятно, круглый дурак. Ну ладно! Говори мне, что поручил тебе сообщить потомок пророка.

— Он послал меня возвестить, что на этот раз дарует жизнь тебе и твоим людям, но с условием, что ты выдашь ему Тремаль-Наика и его дочь.

— Зачем они ему?

— Чтобы казнить их, — спокойно ответил посланец.

— За какую вину?

— Так угодно Аллаху.

— В таком случае передай твоему пилигриму, что мой Аллах, напротив, совершенно не хочет этого, и что я, покорный его велению, пришел сюда защищать моих друзей.

— Но повторяю, Аллах и пророк уже предрешили судьбу этого человека и его дочери.

— Наплевать мне на бредни вашего пилигрима, опаивающего вас туаком 20.

— В таком случае, я иду передать пославшему меня слова белого человека.

— Пожалуйста! — иронически поклонился Янес.

Спутник парламентера трижды ударил в свой тяжелый тамбурин, и оба даяка торжественно удалились к своим соотечественникам, где их, по-видимому, ожидали с большим нетерпением.

— Этот пилигрим, должно быть, самый хитрый мошенник, какой только может существовать на белом свете, — заметил португалец. — Обходя твой двор, я слышал, как малайцы рассказывали, будто он творит чудеса… Что это за чудеса, хотел бы я знать?

— Вероятно, и в самом деле что-нибудь особенное, — ответил индус. — Недоверчивых по натуре даяков не так-то легко провести какими-нибудь пустяками.

— Деньги, оружие, чудеса… Черт возьми! Со всем этим арсеналом действительно ничего не стоит провести тупоголовых даяков. Но чего ради он все-таки так взъелся на нас?

— На меня и на мою дочь, — поправил Янеса Тремаль-Наик.

— В данный момент — да. А что будет позже? Я отнюдь не склонен верить обещаниям этого чудотворца. Гм… Что это? Парламентер возвращается обратно к нам.