Эмилио Сальгари - Владыка морей

Первым делом палуба судна была очищена от трупов даяков, а затем экипаж «Марианны» принялся за работы по снятию судна с отмели.

Моряки забросили два якоря с кормы, подставили часть парусов ветру, дувшему с носа, двенадцать человек схватились за рычаги лебедки, другие двенадцать принялись тянуть якорные цепи, помогая работе лебедки. Послышался характерный скрип под днищем, судно заколебалось, вздрагивая под напором ветра, надувавшего пузырями огромные паруса, а потом как-то незаметно тронулось с места. И вот наконец «Марианна», освобожденная из плена, заколыхалась на волнах. Она была спасена.

— Наконец! — воскликнул Янес. — Кажется, одного прилива было достаточно, чтобы снять нас с этой проклятой мели. Поднимайте якоря, друзья, разворачивайте паруса и вперед! Правьте к устью реки.

— Не будем дожидаться рассвета? — спросил Янеса Самбильонг.

— Устье и фарватер широки и глубоки, — ответил португалец. — Отмелей нет, мне это говорил Тангуза. Предпочитаю теперь же пробраться в реку, чтобы застать врасплох даяков, которые, понятно, не рассчитывают увидеть нас так скоро.

Якоря были подняты и закреплены, паруса переставлены. Тангуза, не покидавший палубы, бросился к рулевому колесу.

В сущности, на судне только он один знал эти воды и мог ориентироваться.

— Правь к устью! — сказал ему Янес. — Как войдем в реку, так мы займемся делом, а ты можешь и отдохнуть.

— О господин! — ответил Тангуза. — Я уже не ребенок. Мне нет надобности отдыхать. Бальзам, которым Кибатани смазал мои раны, унял боль. Я словно возродился.

— Ага! — воскликнул Янес, круто повернувшись. — Твои раны™ Кстати, ты еще не рассказал мне, как ты попал в руки даяков и за что они тебя терзали.

— Я начал рассказывать вам эту историю, господин, но эти разбойники, даяки, не дали мне возможности довести ее до конца.

— Итак, ты шел сюда из кампонга Тремаль-Наика, когда тебя захватили?

— Да, господин. Мой повелитель послал меня пробраться к берегу залива, чтобы послужить вам лоцманом при входе в реку.

— Значит, Тремаль-Наик ожидал нас к себе на помощь?

— Он ни минуты не сомневался, что вы поспешите для этого.

— Но где же ты попался врагам? И когда?

— Дня два назад. Некоторые из даяков, раньше работавшие на плантациях кампонга, узнали меня и взяли в плен. По-видимому, они подозревали, что Тремаль-Наик послал меня к побережью поджидать прибытия подкреплений. Поэтому даяки, захватив меня, тотчас же приступили к допросу, угрожая замучить, если я не расскажу, зачем приплыл сюда. Я отказался быть предателем. Тогда эти звери бросили меня в яму поблизости от муравейника, израненного, связанного, обливающегося кровью.

Почуяв запах крови, белые муравьи тысячами набросились на меня и принялись пожирать заживо. Какие муки переживал я в эти моменты — говорить не стану. Мучение продолжалось около четверти часа. Но, кусая меня, муравьи одновременно грызли и связывавшие меня веревки, пропитанные маслом, и вот, корчась от боли, я вдруг почувствовал, что мои путы слабеют. Еще одно усилие, и я был свободен. Даяков поблизости не было: они предоставили меня моей собственной участи. Я бросился в ближний лес, добрался чащей до побережья, там нашел челнок с парусом и поплыл вам навстречу, увидев, что ваш корабль маячит вдали.

— Враги порядком поплатились за твои мучения, — сказал Янес.

— Поделом! — стиснув зубы, отозвался метис. — Они не заслуживают пощады. Но взгляните, господин, на эти огни, которые блестят по побережью. Это сторожевые костры даяков.

— Вижу. Как ты думаешь, удастся ли нам проскользнуть незаметно мимо этих непрошеных сторожей?

— Может быть, если направимся по дальнему протоку; там, как вы видите, огней нет. Зато в канале, хотя воды в нем достаточно, немало отмелей. Впрочем, там мне знаком каждый шаг, и я надеюсь провести «Марианну» в реку благополучно.

— Веди. А мы все же сделаем кое-какие приготовления на случай столкновения с даяками, — закончил беседу португалец.

«Марианна» легко и быстро скользила по мрачным волнам. Из-за прилива уровень воды все поднимался, наполняя русло Кабатуана и облегчая плавание судна. Весь экипаж, за исключением двух—трех человек, занявшихся перевозкой раненых, находился у бортов в полной боевой готовности, так как от даяков, хотя и потерпевших страшный урон в предшествующей стычке, можно было ожидать всего. Они могли попытаться опять взять судно на абордаж или, по крайней мере, подвергнуть его обстрелу, скрываясь в зарослях на островках у устья и на обоих берегах.