Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1

Теперь вы сами видите, во что обходится нам эта тяжелая тайна: в жертву ей принесли мы два существа, согласитесь, не менее дорогих и ценных для нас, чем для вас — мадам де…! Я говорю здесь о двух только жизнях, но, может быть, число жертв следует считать и больше… Вы видели только что мадам де… и были поражены ее бледностью и безмолвным видом: пожалуй, не так-то уже безнаказанно для себя можно расстаться с восемью или десятью фунтами собственного тела и крови. А иногда в нашей практике случались и более печальные эпизоды; правда, редко, очень редко… Во всяком случае, не совсем-то легко достается нам наша жизнь, хотя капризной судьбе и угодно было в широкой степени заставить других расплачиваться за нас… Не удивляйтесь же, если и вам придется внести сюда свою долю!..

Итак, сударь, надо платить, и я заранее уверен, что вы, как порядочный человек, не станете уклоняться от правильного расчета. Впрочем, я еще сам не могу указать вам, каким именно способом нам придется свести наши счеты с вами…

Он прервал свою речь и посмотрел сначала на своего сына, потом на внука. Они оба пожали плечами. Прошло минуты две.

— Сударь, — вдруг заговорил маркиз Гаспар, — сто лет назад все дело значительно упрощалось бы… Могу вам сказать, что с нами уже были случаи, когда нас ставили в затруднительное положение невовремя умерший у нас, либо непрошено пожаловавший гость. Извините, пожалуйста, за подобное выражение: оно, хотя не совсем вежливо, зато верно выражает мысль. — Я позволю себе привести всего один пример. Должно быть, лет восемьдесят тому назад, как теперь помню, совсем некстати умер у нас в доме какой-то несчастный неаполитанец. В это время мы жили в Неаполе. Как ни плоха была королевская полиция, я предвидел возможность кое-каких неприятностей для нас, если бы ей пришла только фантазия произвести расследование, при каких условиях и почему этот человек умер так далеко от собственного дома. И я решил предупредить нескромное любопытство властей, которое бы они проявили при возможном обыске к нашей лаборатории… Как раз на рейде стояла тогда одна мальтийская фелука. Мы были на ней уже прежде, чем пошли по городу толки об исчезновении нашего неаполитанца. Фелука вышла в открытое море, и никто ничего не мог сказать по поводу отъезда трех почтенных граждан, заведомо никому ничего не задолжавших. С Мальты мы отправились в Кадикс, из Кадикса в Севилью, где ни одна душа из королевства обеих Сицилий не заподозрила бы нашего пребывания.

Увы! Куда теснее стало на земле за последнее столетие! И главное, телеграф до крайности осложнил наше существование. Я уверен, что уже с рассветом целый ряд официальных телеграмм разнесет по окрестностям весть о вашей злополучной верховой прогулке, и самые для нас нежелательные элементы будут посвящены в дело о вашем таинственном исчезновении с пути к цели вашего путешествия. В том числе полиция нагрянет и в наш дом, и будет рыться во всех моих шкафах…

Итак, в настоящее время я решительно не вижу выхода из положения, в которое вы нас поставили: выпустить вас отсюда, вернув вам свободу, мы не можем; не можем и оставить вас у себя ни мертвым, ни живым, как своего пленника… Мне кажется, вас несколько удивляют мои слова? Может быть, вы хотите заметить мне, что и мадам де…, и все другие наши «работники жизни» свободно приходят сюда, уходят и опять возвращаются к нам, и никаких затруднений от этого не происходит? Да, разумеется. Но ведь, конечно, вы хорошо понимаете, что никто из них ничего и никогда и не подозревал даже о нашей тайне. Совершая свое благое для нас служение, они не отдавали себе в нем ни малейшего отчета.

Он опять прервал на минуту свою речь, наклонил голову набок, сделал какую-то гримасу ртом, и засмеялся все тем же отрывистым и звонким смехом:

— Кстати, я должен успокоить всякое ревнивое чувство с вашей стороны, если бы случайно оно у вас возникло: мы выбрали мадам де… не ради ее прекрасных глаз, и хотя, может быть, прекраснее их нет на всем свете, но нам это вполне безразлично: несравненно более важным условием при этом выборе было то, что ее мужу приходится по служебным обязанностям безвыходно сидеть в Тулонском арсенале; у самой же мадам де… есть в отдаленном месте вилла, куда можно совершать неоднократные поездки, не возбуждая этим ничьего нескромного внимания в Тулоне. Еще раз позвольте мне выразить свое удовольствие, что теперь между нами не может быть никаких недоразумений на почве ревности.