Надежда Нелидова - Книга 2. Бегляночки и розочки

По телевизору передавали вечерние новости. Министр украл миллиард… «Пьяный» автомобиль врезался в остановку с людьми, устроив месиво из железа и тёплой плоти… По дороге домой исчезла девочка… Всё как всегда, ничего интересного.

В каждой женщине живёт чёртик. Через пять минут Зина начала елозить, помирать от любопытства: включи да включи запретную кнопку. В конце концов, мир перевернётся, что ли, если она на секундочку одним глазком взглянет, что за шмары бывают у уголовников? И что там небывалого происходит, что ей отвалили такую сумму? В конце концов, её это квартира или нет?!

Но ничего такого не увидела. То есть как раз увидела, чего не ожидала: нетронутая, пышно заправленная кровать, на которую никто не думал посягать и разбирать её. Квартира была пуста. Очевидное – невероятное какое-то. Она уже собралась отключиться, когда заметила в уголке экрана подозрительный предмет. Предмет шевелился и при внимательном рассмотрении оказался скрюченной худосочной фигуркой, на пышнотелую шмару явно не тянущей. Голова поникла, тонкие волосы рассыпались, поднятая к батарее рука неестественно вывернута.

Первой трезвой мыслью было: ничего не вижу – ничего не слышу. Второй: а ну дело вскроется, запишут в сообщницы?! Звонить 02? Всё одно начнут мурыжить: легально ли сдаётся квартира, не в сговоре ли хозяйка? Оно ей надо?

…Прямо перед носом крошечный паучок ткал свой дом. Потешно приподнимая задик, панически, суетливо мельтешил, будто перед концом света. Хотя если конец света, зачем строить дом?

Зина чихнула. Дёрнулась почесать нос – нечем. Руки заведены за спину, ногами тоже не пошевелить. Чисто баран перед стрижкой. Сколько она так пролежала на бетонном полу? Повела круглым от ужаса глазом: чужой, почему-то ярко освещённый гараж, электрический свет беспощадно режет глаза.

В шоковом состоянии в человеке щёлкает предохранитель и вырубает сознание: иначе мозг не переварит происходящее и взорвётся, как лампочка. События последних часов припоминались как дурной сон: вот Зина лихорадочно открывает дверь своей квартиры. Ходуном ходят руки, ключ прыгает как живой. «Терпим, терпим», – уговаривает она, отлепляя скотч ото рта девочки. Пленница мычит и показывает вытаращенными глазами на входную дверь.

– А ты бабка шустрая, – говорит за спиной Зины медленный голос. – Помнишь наш уговор?

Щёлкает выкидной ножик, два пальца больно ухватывают Зину за нос. Она жмурится, ожидая хруста хрящей и брызг юшки… Вместо этого хрустит скотч – и она в минуту утрачивает способность произносить что-либо членораздельное и шевелить руками и ногами. После – теснота большой картонной коробки из-под холодильника, запах бензина и пыли, дорожная тряска…

И вот – бетонный пол и девочка рядом. И неустанно снующий паучок перед глазами. Край паутины цеплялся за торчащий ржавый гвоздь. Гвоздь… Опираясь о стену, Зина кое-как исхитрилась встать на четвереньки – приспособилась водить заклеенными губами вдоль гвоздя. Сначала не получалось, после дело пошло. Раздувала ноздри, шумно сопела носом… Туда-сюда, туда-сюда… Зинино счастье, что скотч в спешке приклеили неплотно. Вкус кислого железа и крови – но рот, рот свободен!

– Погодь маленько, – задыхаясь, облизывая солоноватые губы, пообещала Зина девочке, – передохну, развяжу тебе руки.

Не скажешь же: «разгрызу». Хотя именно грызла, зубами рвала, дёргала, перетирала скрутившийся скотч. Уголок ленты отошёл на миллиметр – вот за этот миллиметр она и ухватила зубами, дёрнула. Какое нечеловеческое счастье: со стоном облегчения опустить сведённые плечи, вволю шевелить затёкшими руками, ногами…

– Ты не бойся, – морщась, прошамкала (болели челюсти) Зина. – Видала, они натянули на лица шапки с прорезями? Чтоб не опознали.

– Значит, они нас… не убьют?! – подхватила смышлёная девочка, хотя произнесла последнее слово с заминкой. С тревогой умоляюще смотрела на Зину: – Ведь не убьют?

– Убьют – не убьют. Некогда гадать на ромашке. Давай выбираться отсюда.

– Как?!

– Надо же было мне, идиотке, сунуться? – сокрушалась Зина. – Да похищайте, на здоровьице, кого хотите, мне какое дело? Апчхи! Зачем тебя, горемычная, сразу-то не в заброшенный гараж увезли, а подбросили мне на квартиру? Апчхи!

– Не знаю. Кажется, в городе объявили перехват. Им машину надо было поменять… Как вы смешно чихаете. Как наша кошка Пуся.

…Они уже охрипли, крича: «Помогите!» Тишина в ответ – только слышны посвист ветра да дальний стук поездов. Обползали весь гараж, тщетно трясли толстую дверь, даже не дрогнувшую от их жалких попыток. Спускались в смотровую – она же овощная – яму, где валялось несколько дряблых брюкв. С таким же успехом две мыши в панике искали бы лазейку в запаянной коробке. И вот теперь сидели, привалившись спинами к тёплым, нагретым солнцем железным воротам.