Надежда Нелидова - Книга 2. Бегляночки и розочки

Бизнес затягивал, Зина проявляла чудеса изворотливости. Например, поселяла командированных, и пока они разрывались по своим делам, успевала в их отсутствие несколько раз сдать койку дневным любовникам: получался двойной, даже тройной навар. Вошла во вкус настолько, что начала предлагать собственную квартиру: а чего площадям простаивать, добру пропадать, верно?

В старенькую сумку складывала документы, деньги. Днём гуляла по магазинам, ночью отправлялась сидеть на вокзал. Ну, побродит бездомной кошкой: зато лишние две тысячи рублей на дороге не валяются, верно? Зинино лицо приобрело осмысленность и одухотворённость, она помолодела и похорошела, курсируя круглые сутки на свежем воздухе – кто бы дал ей её пятьдесят два?

Накопленную выручку Зина трепетно обращала в сияющие тяжёленькие монеты. Только прятала их не как глупая старуха, в соде – а за плинтусом.

Был один жирный минус: квартиранты, в тумане любви и вина, теряли равновесие и падали, раскалывая фаянсовые бачки, унитазы и раковины. Пытаясь удержаться на ногах, цеплялись за проводки и с мясом выдёргивали розетки. В общем, наносили ощутимый урон Зининому беспокойному хозяйству. Пришлось в расходной графе внести пункт «неизбежные производственные издержки». Зина через газету бесплатных объявлений вышла на умельца на все руки, молодого электрика и сантехника Витька.

Витькова изба сгорела вместе с отцом и матерью по пьяному делу: для деревни вещь обыденная. Однако непутёвый родитель успел заложить в Витьке мужицкую хватку: руки у парня росли откуда следует и знали, с какой стороны браться за инструмент.

Витёк сговорился с одной бабкой сторожить дачный домик. За лето натаскал сушняк, забил дровяник под самую крышу. Спал в баньке и мылся тут же: сначала дождевой водой из бочки, после растопленным снегом. Мутноватый чай тоже кипятил из снега – жить можно было!

В город приезжал утренней семичасовой электричкой. Испещрённая заказами грязная тетрадка лежала в ящичке с отцовым инструментом. Среди городских хозяек Витёк был нарасхват, но вечера у него были свято неприкосновенны: с недавних пор записался в любительскую киностудию. Там же познакомился с городской подружкой, на которую имел серьёзные виды.

Зина не нарадовалась: Витёк сменил клапан в бачке, покрыл акрилом ванну, и она сияла как пасхальное яичушко. С замыкающим светильником возился целый вечер, Зина подавала инструменты. Под конец Витёк по собственной инициативе поднялся в её квартиру, подкрутил телевизор.

Телевизор для Зины был отдушиной, глотком свежего воздуха. Вечером включила – ничего не поняла. Вместо пальм, фазенд и знойных бразильянок – подозрительно знакомая типовая квартира, вид сверху на двуспальную кровать. А там… Зина чуть не рухнула со стула. То есть она не была пуританкой и хорошо понимала, чем занимается парочка, только что получившая ключи… Плюясь, бросилась вызванивать Витька.

Витёк не стал отпираться. Смиренно покаялся, что просто хотел модернизировать Зинин бизнес, обогатить творческим подходом:

– Тёть Зин, ты сама жаловалась, что постояльцы безобразничают, мешают соседям. Будешь наблюдать за порядком онлайн…

– Завтра же чтобы этот срам, этот свой онлайн выковырял!

Положив трубку, Зина задумалась. Ясно, что Витёк вмонтировал камеру в светильник не для того, чтобы блюсти нравственность квартирантов. Вспомнила рассказы товарок: дескать, есть нынче извращенцы, готовые выложить за «живяк» огромные деньги, и ценится среди них клубничка с гнильцой: с дряблыми пузами, кальсонами, небритыми подмышками…

Только этого не хватало: Витёк ступил на кривую дорожку, ещё и хозяйку подставил. Ничего, Зина его вразумит. Но Витёк всё отнекивался, кормил завтраками («Тёть Зин, заказов полно. Далась вам та кнопка. Не включайте её – и всех дел»). Подступиться к глазку Зина сама не смела: до смерти боялась тока. Бессильно грозилась: «Ну, дождусь этого негодника Витька». И дождалась.

Как-то ближе к вечеру раздался звонок. Хрипловатый медленный мужской голос уточнил:

– Бабка, квартира свободна? До утра хочу со шмарой полюбиться. Не обижу: спустись к почтовому ящику, там башли. Туда брось ключик, – и, веско пригрозил: – А кто длинный нос сунет, куда не надо – укоротим.

Вообще, Зина немедленно отсекала подобный контингент. Однако к почтовому ящику спустилась, сквозь дырочки белел газетный свёрток. Дома развернула – деньги. Много денег. Крестьяне говорят: весенний день год кормит. Для Зины случился именно такой крестьянский день, обещающий приятно пополнить плинтусные закрома. Проходя мимо зеркала, поправила перманент: какая же она бабка… Потрогала нос: вполне себе симпатичный, не длинный нос.