Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Слева скалы, все такие же цельные и неприступные, уходили в широкую долину и терялись вдали, сливаясь с силуэтами окружающих горных хребтов.

Примерно в тысяче футов от меня река как будто выскакивала прямо из-под скалы, и в том направлении пути к спасению явно не было, так что я снова повернулся к лесу.

Скалы возвышались надо мной не меньше чем на пять тысяч футов. Солнечные лучи еще не освещали их, и они выглядели тускло-желтыми. Тут и там монотонную плоскость перебивали пятна и полосы темно-красного, зеленого камня, и кое-где виднелись области белого кварца.

Картина в целом была прекрасной, но, боюсь, я при первом осмотре не обратил на это особого внимания.

Мне хотелось найти лишь средство спасения, и, когда мой взгляд снова и снова скользил по огромной плоскости, ища какую-нибудь трещину или выступ, я чувствовал себя как пленник, изучающий стены своей тюрьмы.

Тарс Таркас быстро догнал меня, а следом за ним мчалось бешеное стадо.

Похоже, кроме леса, бежать нам было некуда. Я уже собирался махнуть рукой, показывая Тарсу Таркасу в ту сторону, но тут солнце, поднявшись выше, бросило свои лучи прямо на скальную стену, и, когда они коснулись камней, тусклая поверхность взорвалась миллионами сверкающих огней – золотых, красных, зеленых, белых… и более величественного и удивительного зрелища никогда не видел глаз человека.

Вся каменная стена, как это и подтвердили позднейшие исследования, была пронизана жилами чистого золота, до такой степени, что выглядела полностью золотой, кроме тех мест, где в нее врезались выходы драгоценных камней – рубинов, изумрудов и алмазов, – некие заманчивые намеки на то, какие огромные, невообразимые богатства таились глубоко под этим великолепием.

Но что куда сильнее заинтересовало меня в тот момент, когда солнечные лучи упали на плоскость скалы, так это несколько черных точек, которые теперь стали отчетливо видны над вершинами деревьев.

Я почти сразу понял, что это такое: темные отверстия пещер, уходящих в могучую стену, – словом, возможный путь к спасению или, по крайней мере, временное убежище. Оставалось только добраться до них.

У нас не было другого способа подняться, кроме как по огромным высоким стволам, что росли справа. Я отлично знал, что способен вскарабкаться наверх, но вот Тарсу Таркасу, с его огромным телом и весом, пришлось бы нелегко, ибо марсиане искусны во многом, но не в альпинизме. На этой древней планете я ни разу не видел холма или горы, превосходившей высотой четыре тысячи футов, а поскольку все склоны были пологими, жители Барсума лишались возможности попрактиковаться в восхождении по вертикали. Да они и не стали бы рисковать, наткнувшись на крутую гору, и предпочли бы обойти ее стороной, пусть даже немного удлинив себе дорогу.

Однако сейчас выбирать не приходилось, мы должны были забраться на деревья, стоявшие возле утеса, чтобы залезть в одну из пещер наверху.

Таркианин сразу оценил и все выгоды, и все трудности такого плана, но ничего другого нам не оставалось, и потому мы прибавили скорости, устремляясь к ближайшим к утесу деревьям.

Наши неутомимые преследователи были уже близко, так близко, что казалось невозможным, чтобы джеддак Тарка добрался до леса раньше их. И я даже испугался на миг, что он и стараться не станет, поскольку зеленые воины Барсума терпеть не могли отступать, и я ни разу не видел, чтобы они пытались избежать гибели, какова бы она ни была. Однако Тарс Таркас продолжал бежать, хотя считался храбрейшим из храбрых и доказывал это тысячи раз; да, он тысячи раз вступал в смертельную битву с людьми и разными тварями. И я понял, что вовсе не страх подталкивает его вперед, тому есть веская причина, и зеленого воина гонит к спасению сила более могучая, чем гордость или честь. Для меня такой силой была любовь – любовь к божественной Дее Торис, а отчего столь внезапно неодолимая жажда жизни проснулась в таркианине, я даже вообразить не мог, поскольку зеленые воины чаще искали смерти, чем избавления от нее… Да, вот такой это странный, жестокий, бесчувственный и несчастный народ.

Но наконец мы очутились в тени деревьев, а следом за нами – самый быстрый из наших врагов, огромный травяной человек. Он несся, вытянув вперед руки с когтями и разинутыми ртами на ладонях.

Должен заметить, что он обогнал своих соплеменников на добрую сотню ярдов. Поэтому я велел Тарсу Таркасу скорее лезть на огромное дерево, ветви которого упирались в стену утеса. А я тем временем собирался снести башку уроду, чтобы не слишком проворный таркианин успел достичь цели раньше, чем все стадо прискачет сюда и отнимет у нас всякую надежду на спасение.