Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Моя утренняя прогулка имела весьма важные последствия: я добился абсолютного взаимопонимания с Вулой, на которого Тарс Таркас возложил ответственность за мою охрану. Теоретически я по-прежнему оставался пленником, но фактически был свободен – и поспешил вернуться в город, пока отступничество Вулы не обнаружили его бывшие владельцы. После этого приключения я решил больше не выходить за обозначенные границы, пока не буду окончательно готов отправиться в неведомое, ведь если меня поймают, я потеряю былую свободу и, возможно, Вулу – пса вполне могли убить.

По возвращении на площадь я в третий раз увидел девушку-пленницу. Она стояла рядом со своими охранниками перед входом в зал приемов, а когда я приблизился, бросила на меня надменный взгляд и повернулась ко мне спиной. Это был такой женский, такой земной жест! Хотя он задел мою гордость, мое сердце наполнилось чувством товарищества; так радостно было сознавать, что кому-то еще на Марсе присущи чисто человеческие порывы, принятые в цивилизованном обществе, пусть даже их проявление столь болезненно и обидно для меня.

Если бы зеленая марсианская женщина вздумала показать неприязнь или презрение, она, скорее всего, сделала бы это при помощи меча или спустив курок, но поскольку чувства марсиан в основном атрофировались, то потребовалось бы весьма серьезное оскорбление, чтобы пробудить в ней такую страсть. Сола, позвольте заметить, была неким исключением; я никогда не видел, чтобы она совершала жестокие или грубые поступки, перестала проявлять доброту и великодушие. Она и в самом деле была своеобразным «атавизмом», как говорили о ней ее подруги-марсианки, этаким желанным и драгоценным приветом из прошлого, тенью любимых и любящих предков.

Пленница как будто оказалась в центре всеобщего внимания, и я остановился, чтобы посмотреть, что будет дальше. Мне не пришлось ждать долго – вскоре к зданию подошел Лорквас Птомел со своей свитой и, дав стражам знак следовать за ним вместе с девушкой, направился в зал приемов. Сообразив, что теперь у меня есть особые права, я решил рискнуть. К тому же воины вряд ли догадывались о моем знании марсианского языка, поскольку я умолял Солу держать в тайне мои успехи, объясняя это нежеланием говорить с другими до тех пор, пока хорошо не освою все тонкости речи. Итак, я попытался войти в зал и послушать, о чем там будут говорить.

Советники сели на корточки на ступенях вокруг помоста, а внизу перед ними стояли пленница и две ее охранницы, в том числе Саркойя. Мне стало ясно, что она присутствовала при допросах накануне, почему и смогла вечером рассказать обо всем соседкам по спальне. Ее отношение к пленнице было чрезвычайно грубым и жестоким. Когда она держала девушку, то вдавливала свои недоразвитые ногти в ее тело или же выворачивала ей руку самым болезненным образом. Когда приказывали перейти с одного места на другое, Саркойя или резко дергала пленницу, или с силой толкала ее вперед. Она как будто выплескивала на это беззащитное создание всю ту ненависть, жестокость, ярость и злобу, что накопились за девять сотен лет ее жизни и питались свирепостью и беспощадностью неисчислимых поколений предков.

Вторая охранница была не так груба, потому что ею владело полное безразличие к происходящему; если бы несчастная оказалась только в ее власти, да еще и ночью, она не подвергалась бы мучениям, на нее просто перестали бы обращать внимание.

Когда Лорквас Птомел поднял голову, чтобы обратиться к пленнице, его взгляд упал на меня. Вождь тут же повернулся к Тарсу Таркасу и что-то сказал с жестом нетерпения. Тарс Таркас ответил, я не расслышал его слов, однако они заставили Лоркваса Птомела улыбнуться; после этого марсиане больше не обращали на меня внимания.

– Как тебя зовут? – спросил Лорквас Птомел у девушки.

– Дея Торис, дочь Морса Каяка из Гелиума.

– Какова была цель твоей экспедиции? – продолжил Лорквас Птомел.

– Это была чисто научная, исследовательская группа, и отправил нас отец моего отца, джеддак Гелиума, чтобы мы заново нанесли на карты воздушные течения и провели анализы плотности атмосферы, – ответила прекрасная пленница низким, хорошо поставленным голосом. – Мы не собирались сражаться, – добавила она, – наша миссия была мирной, о чем говорили и наши знамена, и цвет наших кораблей. Работа, которую мы выполняем, приносит пользу вам, так же как и нам, ведь вы отлично знаете: если бы не наш труд и не плоды наших научных разработок, здесь не осталось бы воздуха и воды даже для одной-единственной человеческой жизни. Мы веками поддерживаем запасы воздуха и воды на том же уровне, без ощутимых потерь, и всегда делали это, невзирая на грубое и невежественное вмешательство зеленого народа. Почему, ну почему вы не научитесь жить в согласии с другими? Вы же веками стремитесь к самоуничтожению, почти не поднимаясь над бессловесными существами, что служат вам! Народ без письменного языка, без искусства, без домов, без любви – вы просто жертва бесчисленных эонов властвования ужасной идеи коммуны. Владея сообща всем, даже женщинами и детьми, вы в результате не имеете ничего. Вы ненавидите друг друга, как и всех вокруг, кроме самих себя. Вернитесь на дорогу наших общих предков, вернитесь к свету доброты и дружбы! Этот путь открыт для вас, и вы всегда найдете руки красных людей, протянутые к вам для помощи. Вместе мы можем сделать гораздо больше для восстановления нашей умирающей планеты. Внучка величайшего и самого могущественного красного джеддака просит вас об этом. Вы согласны?