Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Я не в силах был в это поверить, и все же с какой еще целью меня могли вызвать в храм Воздаяния сразу после возвращения джеддака в столицу?

Но когда я вошел внутрь и приблизился к Трону Справедливости, то был несказанно удивлен. На месте судей сидели Кулан Тит, джеддак Каола, с которым мы расстались всего несколько дней назад; Туван Дин, джеддак Птарта… Он-то как сумел добраться до Гелиума одновременно с нами?

Судейские места занимали также Тарс Таркас, джеддак Тарка, и Ксодар, джеддак перворожденных; я увидел и Талу, джеддака джеддаков с севера, который, как я мог бы поклясться, должен был находиться сейчас в своем жарком городе за ледяным барьером; в зале присутствовали и Тардос Морс, и Морс Каяк, и еще многие вожди. Все они образовали круг из тридцати одного судьи, как полагалось.

Воистину это был королевский трибунал, и, могу ручаться, такого вообще не знала история древнего Марса.

Когда я подошел к судьям, в огромном зале стало тихо, люди умолкли. Тардос Морс встал.

– Джон Картер! – заговорил он низким глубоким голосом. – Займи свое место на Пьедестале Правды, потому что тебя должны честно и беспристрастно судить твои соратники.

Не сводя с него глаз, я выполнил приказ с высоко поднятой головой. А когда я посмотрел на лица людей, которых еще мгновение назад мог с чистой совестью назвать своими лучшими друзьями на Барсуме, – я не увидел ни единого дружеского взгляда; вокруг сидели суровые, бескомпромиссные судьи, готовые выполнить свой долг.

Встал служащий и прочел записанный в большой книге длинный список благородных дел, которые, как я думал, сами говорили в мою пользу, – список охватывал собой период в двадцать два года, с того момента, когда я впервые ступил на коричневатое дно мертвого моря возле инкубатора таркиан. Далее следовал перечень всего остального, включая и то, что произошло в кольце гор Оц, где правили священные ферны и перворожденные.

Таков обычай Барсума – перечислять и добрые, и дурные дела человека, подвергшегося суду, и потому я не удивился тому, что все это зачитывается перед моими судьями, которые и сами все это знали, – и перечисление шло вплоть до последнего дня. Когда список закончился, встал Тардос Морс.

– О справедливые судьи, – заговорил он, – вы услышали перечень всего того, что совершил Джон Картер, принц Гелиума, – и хорошего, и дурного. Каково ваше мнение?

Медленно поднялся Тарс Таркас. Он возвышался надо всеми, похожий на огромную зелено-бронзовую статую. Таркианин обратил ко мне мрачный взгляд – он, Тарс Таркас, рядом с которым я сражался бессчетное количество раз! Тот, кого я любил как брата!

Я бы заплакал, если бы не был так взбешен; я едва не выхватил меч и не перебил их всех прямо на месте!

– Судьи! – начал Тарс Таркас. – Мы выносим только один приговор. Джон Картер более не может быть принцем Гелиума… – Он сделал выразительную паузу. – Он должен быть джеддаком джеддаков, главнокомандующим всем Барсумом!

И все судьи, тридцать один человек, тут же вскочили и выхватили мечи, соглашаясь с приговором, а в зале поднялся такой шум, какого никогда не слыхало древнее здание; мне даже показалось, что его крыша может рухнуть от грома людских голосов.

Наконец-то я понял мрачноватый юмор, с которым мне оказали величайшую честь, – и, несмотря на то что на самом деле в дарованном мне титуле была явная мистификация, искренние поздравления с избытком компенсировали розыгрыш.

И тут пятьдесят знатнейших вельмож самых крупных государств Марса прошествовали по широкому Проходу Надежды, неся на плечах великолепную повозку. Когда люди увидели, кто в ней сидит, радость выплеснулась из их сердец, и мне, по сравнению с громом оваций, все прочее показалось незначительным. То была Дея Торис, любимая всеми принцесса Гелиума.

Ее поднесли прямо к Трону Справедливости, и здесь Тардос Морс помог ей выйти и проводил ко мне.

– И пусть самая прекрасная в мире женщина разделит честь со своим мужем! – сказал он.

А я, прямо на глазах у всех, прижал к себе свою жену и поцеловал в губы.

В свете последних научных открытий я использую слово «радий», потому что уверен: именно он лежит в основе марсианской смеси. В рукописи капитана Картера упоминается название этого элемента, оно присутствует в письменном языке Гелиума и пишется иероглифом, воспроизвести который было бы трудно и бессмысленно.

Там, где капитан Картер использует марсианские меры времени, расстояния, веса и так далее, я по возможности перевожу их в земные величины. В его записях содержится множество пояснений и научных данных на эту тему, и в настоящее время их классифицирует, изучает и проверяет Международное астрономическое общество. Точное следование оригиналу в этом вопросе, на мой взгляд, мало что может добавить к истории Джона Картера или общим знаниям человечества. Полагаю, незачем путать читателя и отвлекать его от главного в этой книге. Однако тем, кому это интересно, я готов предоставить разъяснения: продолжительность марсианских суток составляет (по земному счету) чуть более двадцати четырех часов тридцати семи минут. Сутки делятся на десять равных частей, и день начинается около шести утра (по земному счету). Эти части, зоды, делятся на пятьдесят более коротких периодов, а каждый из них в свою очередь состоит из двухсот коротких отрезков времени, примерно равных земной секунде. Барсумианская система отсчета времени представлена ниже, правда это лишь часть полной таблицы, имеющейся в записках капитана Картера.