Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Я знал, что несу весть, которая может стать самым надежным пропуском в Каол. Должен признать, что стремился предостеречь жителей скорее из желания попасть за ворота, чем из любви к кровопролитию. Мне не хотелось вступать в схватку с зелеными воинами. Да, я получал удовольствие от битвы, однако не всегда потворствовал своим наклонностям, тем более что сейчас меня ждали куда более важные дела.

Если бы мне удалось проникнуть внутрь городской стены, то я, пожалуй, сумел бы в общей суматохе и волнении, которые наверняка последуют за моим сообщением о подходе немалых сил зеленых марсиан, пробраться и во дворец джеддака, где, как я был уверен, расположились Матаи Шанг и его команда.

Но едва я успел сделать сотню шагов в направлении дальних ворот, как услышал за стеной топот ног, звон металла и ворчание фоатов. Мне стало ясно, что солдаты Каола уже движутся к выходу.

Терять время было нельзя. Еще чуть-чуть – и ворота распахнутся, а затем авангард выйдет прямо на тракт, навстречу неминуемой смерти.

Снова развернувшись к судьбоносным воротам, я помчался по расчищенной полосе, делая прыжки, которые и прославили меня на Барсуме с первого дня моего появления здесь. Тридцать, пятьдесят, сто футов зараз – это было ерундой для мышц атлетичного землянина на Марсе.

Когда я несся мимо замерших в зарослях зеленых головорезов, они, конечно, увидели меня, и в то же самое мгновение, сообразив, что их обнаружили, ближайшие ко мне барсумиане вскочили и попытались отрезать мне дорогу к воротам.

А могучие створки распахивались, уже виднелась голова длинной колонны каольцев. С десяток зеленых воинов успели встать у меня на пути, но они представления не имели, кому решили помешать.

Я не сбавил скорости ни на йоту, налетев на них, и, когда они стали падать под ударами моего меча, меня охватила радость битвы. Такого чувства я не испытывал с тех пор, как сражался рядом с Тарсом Таркасом, джеддаком Тарка, самым могучим из всех зеленых воинов на Марсе. Мы стояли плечом к плечу весь долгий жаркий марсианский день и крушили наших врагов, пока горы трупов вокруг нас не поднялись выше головы.

А когда несколько молодчиков слишком уж насели на меня, я просто перепрыгнул через них и, используя ту тактику, которую применял в бою с чудовищными травяными людьми из долины Дор, срубил им головы на лету.

Красные солдаты из города уже спешили к нам, а из лесных зарослей хлынули зеленые воины. На секунду я очутился в гуще схватки, самой яростной и кровавой из тех, что происходили на моем веку.

Жители Каола были отличными воинами, но и зеленые бойцы из приэкваториальных зон отличались не меньшей свирепостью, чем их жестокие родичи из более холодных краев. Было немало таких моментов, когда любая из сторон могла отступить без позора и таким образом завершить сражение, но и те и другие с безумным самозабвением бросались друг на друга, и вскоре я пришел к выводу, что все это закончится полным истреблением одной из армий.

Вокруг бушевала битва, и я с восторгом окунулся в нее, а о том, что мое искусство было замечено жителями Каола, говорили одобрительные крики, время от времени раздававшиеся рядом со мной.

Если иногда может показаться, что я кичусь своей воинской доблестью, то следует напомнить: война есть мое призвание и моя профессия. Если вы занимаетесь воспитанием лошадей, или живописью, или чем-либо еще и умеете делать это лучше других, то вы будете просто дураком, если не станете гордиться своим талантом. И потому я был весьма горд тем, что на двух планетах едва ли рождался лучший воин, чем Джон Картер, принц Гелиума.

А в тот день я превзошел самого себя, чтобы произвести впечатление на жителей Каола, потому что мне хотелось найти дорогу к их сердцам… и в их город. И оба моих желания не остались неисполненными.

Мы сражались весь день, пока тракт не стал красным от крови. Кругом валялись мертвые тела. Эпицентр битвы то перемещался дальше от ворот, то придвигался к ним, но ни разу столице не грозила реальная опасность.

В моменты кратких передышек я успевал переброситься словечком с красными воинами, рядом с которыми бился, а один раз сам джеддак Кулан Тит опустил руку на мое плечо и спросил, как меня зовут.

– Дотар Соджат, – ответил я, припомнив, как много лет назад мне присвоили имена первых двух убитых мною воинов, что было в обычае Тарка.

– Ты могучий воин, Дотар Соджат, – сказал он, – и, когда этот день закончится, я еще раз поговорю с тобой в большом зале приемов.