Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Это искусство удивительно развито на Марсе и является важной причиной простоты их языка и относительно малого количества слов, произносимых даже в долгой беседе. Телепатия и есть универсальный язык Марса, посредством которого высшие и низшие существа этого парадоксального мира могут общаться в большей или меньшей мере, в зависимости от интеллектуального развития вида в целом и самой индивидуальности.

Когда кавалькада выстроилась по порядку, Сола затащила меня в какую-то пустую повозку, и мы последовали за процессией к тому месту, где я вошел в город накануне. Во главе каравана скакали верхом две сотни воинов, примерно пятьсот выстроились по обеим сторонам, столько же сопровождающих ехали в арьергарде, и несколько отрядов двигались чуть поодаль справа и слева.

Кроме меня, все до единого – мужчины, женщины и дети – были основательно вооружены. За каждой повозкой бежала марсианская гончая, и моя псина тоже не отставала от нас; вообще-то, преданное существо ни разу по собственной воле не оставляло меня в течение всех тех десяти лет, что я провел на Марсе. Наш путь пролегал через небольшую долину перед городом, потом через холмы и вниз – на дно мертвого моря, которое я пересек во время моего путешествия от инкубатора до городской площади. Инкубатор, как выяснилось, и был конечной целью поездки в этот день, и, когда кавалькада наконец пустилась бешеным галопом, мы очень быстро добрались до обширного морского дна и увидели круглое строение.

Доехав до места, все колесницы с военной точностью выстроились в каре вокруг ограды, и с десяток воинов, включая Тарса Таркаса и еще нескольких командиров ниже рангом, возглавляемых гигантским вождем, спешились и подошли к стене. Я видел, как Тарс Таркас что-то объясняет главному, чье имя, кстати, звучало в земном произношении как Лорквас Птомел. К нему почтительно обращались по титулу: джед.

Мне очень скоро стала ясна тема их разговора, потому что Тарс Таркас знаком велел Соле подвести меня к группе военачальников. К тому времени я уже освоился с искусством ходьбы в марсианских условиях и, быстро откликнувшись на его приказ, подошел к стене инкубатора, возле которой стояли воины.

Когда я к ним приблизился и бросил взгляд внутрь, то увидел, что почти все детеныши уже вылупились. Там кишмя кишели маленькие дьяволы. Ростом они были от трех до четырех футов и непрерывно копошились в замкнутом пространстве, как будто искали пищу.

Я остановился перед Тарсом Таркасом, он показал рукой куда-то за инкубатор и сказал: «Сак!» Мне стало понятно: он хочет, чтобы я повторил вчерашнее представление ради Лоркваса Птомела, а поскольку, должен признать, мое мастерство мне и самому нравилось, я тут же откликнулся и перепрыгнул через стеклянную крышу и стоявшие по ту сторону колесницы. Когда я вернулся, Лорквас Птомел что-то проворчал и, повернувшись к своим воинам, произнес несколько слов, явно относившихся к инкубатору. На меня больше не обращали внимания, и мне, таким образом, было позволено оставаться рядом и наблюдать за действиями марсиан. Меж тем воины пробили в стене дыру, достаточно большую, чтобы детеныши могли выйти наружу.

По эту сторону стены взрослые женщины и молодежь мужского и женского пола образовали живой коридор – он шел между колесницами до самой долины. Марсианские детки ринулись в проход, точно дикие олени; им позволяли промчаться до конца коридора, где их ловили по одному: кто-то из замыкающих хватал первого малыша, который добегал до него, стоящий напротив – следующего. Так продолжалось, пока все детеныши не выскочили из ограждения и не были пойманы. Взрослая марсианка, подхватившая какого-нибудь кроху, выходила с ним из строя и возвращалась к своей колеснице. А малышей, попавших в руки девушек и юношей, затем передавали кому-то из женщин.

Я наблюдал за церемонией, если такой процесс может быть удостоен столь пышного названия, и когда все закончилось, пошел искать Солу: и обнаружил, что она сидит в нашей повозке, крепко держа уродливое маленькое существо.

Суть воспитания юных зеленых марсиан состоит исключительно в том, чтобы научить их говорить, а потом пользоваться военным оружием: с ним они знакомятся в самый первый год своей жизни. Вылупившись из яиц, в которых они лежали пять лет (таков период инкубации), малыши выходят в мир полностью созревшими, если не считать их роста. Они не знают своих матерей, а те в свою очередь затруднились бы точно назвать их отцов – новорожденные становятся детьми всего сообщества, и воспитание маленьких марсиан возлагается на женщин, которым доведется поймать их на выходе из инкубатора.