Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Они смотрели на меня со злобной яростью, но вместе с тем в их глазах светилось некоторое уважение.

– Ферн, – гаркнул один, – ты дерешься, как какой-нибудь датор! Но твои светлые волосы и твоя белая кожа будут поднесены перворожденным Барсума!

– Я не ферн, – крикнул я в ответ и уже хотел объяснить, что пришел из другого мира.

Возможно, заключив перемирие с этими ребятами и сражаясь вместе с ними против фернов, я мог бы завоевать свободу.

Но именно в этот миг что-то тяжелое толкнуло меня в спину между лопатками, свалив на землю.

Когда я обернулся, чтобы взглянуть на нового врага, предмет пронесся надо мной и ударил одного из моих противников прямо в лицо, также сбив его с ног. Это был якорь довольно крупного воздушного судна – пожалуй, человек на десять.

Корабль медленно плыл над нами, не более чем в пятидесяти футах над головой. И тут я увидел, что судьба предлагает мне шанс на спасение. Судно плавно поднималось, и якорь повис над чернокожими, глядевшими на меня.

Одним прыжком я перескочил через них, что заставило чернокожих разинуть рот от изумления. Второго прыжка было достаточно, чтобы ухватиться за быстро поднимавшийся якорь.

Второго прыжка было достаточно, чтобы ухватиться за быстро поднимавшийся якорь.

Я сумел это сделать и теперь висел на одной руке, меня волокло сквозь ветви высоких деревьев сада, а мои противники визжали и завывали внизу.

Корабль вскоре повернул на запад, а потом плавно сменил курс и полетел на юг. Еще через мгновение меня вынесло за вершины Золотых утесов, потом я увидел долину Дор, где в шести тысячах футов подо мной блестело в лунном свете затерянное море Корус.

Я осторожно сел на лапы якоря. И подумал, не пуст ли, случаем, этот корабль. Я надеялся на это. Или, может быть, он принадлежал дружественному народу и случайно завернул туда, где сражались пираты и ферны. Тот факт, что судно ушло от места сражения, говорил в пользу такой догадки.

Но я решил выяснить все наверняка и потому с большой осторожностью начал медленно подниматься по якорной цепи к палубе.

Моя рука потянулась к поручням, и вдруг я увидел перед собой злобное черное лицо и глаза, сверлившие меня с победоносной ненавистью.

На долю секунды черный пират и я замерли, глядя друг другу в глаза. Потом его красивые губы искривила мрачная ухмылка, эбонитовая рука медленно появилась над краем палубы, и холодное пустое дуло револьвера уставилось мне прямо в лоб.

Одновременно моя свободная рука метнулась к вражескому горлу, которое было уже достаточно близко, и сжала его. Черный палец застыл на спусковом крючке. Пират прошипел:

– Умри, проклятый ферн!

Но его голос был чуть слышен, поскольку мои пальцы стиснули его шею. Курок щелкнул, но выстрела не последовало.

Прежде чем он смог нажать на спусковой крючок снова, я вытащил противника за край палубы, и он был вынужден бросить оружие и обеими руками вцепиться в поручни.

Он не мог закричать, и потому мы боролись в мрачной тишине; он вырывался из моего захвата, а я старался выдавить из него жизнь.

Его лицо изменилось в цвете, глаза выпучились. Было ясно, что он вот-вот задохнется, если не освободится от стального зажима. Огромным усилием он попятился назад, одновременно отпустив перила, и обеими руками стал отдирать от своего горла мои пальцы.

Это был тот самый момент, которого я ждал. Одним мощным рывком я сбросил его с палубы. Его падающее тело едва не сшибло меня с моего ненадежного насеста, но я успел схватиться свободной рукой за якорную цепь, чтобы не нырнуть вместе с черным воином в морские глубины.

При этом я не ослабил давления на его горло, потому что знал: один-единственный возглас, сорвавшийся с губ чернокожего, вызовет на помощь его товарищей, находившихся на корабле.

Нет, я упорно душил его, но он отчаянно боролся и подтаскивал меня все ближе к концу якорной цепи.

Но все же его сопротивление постепенно прекратилось. Лишь тогда я разжал пальцы, и через мгновение моего врага поглотили мрачные тени далеко внизу.

А я снова полез вверх, к поручням корабля. На этот раз я сумел благополучно осмотреть палубу и оценить обстановку.

Ближняя луна ушла за горизонт, но ясный свет ее дальней подруги заливал палубу крейсера, отчетливо обрисовывая тела шести или восьми черных воинов, спавших на палубе.