Надежда Синельникова - Легенды Амастриды

– Хорошо, Трэйд, – сказала она. – Завтра мы подпишем союзный договор. Завтра мы оба дадим клятвы верности у Храма Богов. И завтра мы начнем искать Хранителя.

Он посмотрел на нее с уважением и восхищением. Настоящая дочь королей! Она встала и направилась к двери. Пламя свечей золотило ее кожу и волосы. Ее узкие плечи дрогнули.

– Рэн! – неожиданно охрипшим голосом окликнул он. Рэн обернулась, слабо улыбнулась, но в глазах было отчаяние.

– У меня есть кое-что для тебя.

Он торопливо достал из складок плаща что-то хрупкое и шелестящее и протянул ей. Осторожно она разглядывала поблекшую лиловую веточку в своих ладонях. Она издавала слабый аромат, как курения в комнате. И вдруг Рэн поняла.

– Это цветок!

Трэйд улыбнулся.

– Ты, наверное, знаешь из легенд, что мужчина дарил женщине цветы. Ты напомнила мне этот цветок. С того дня, как ты вошла сюда со своих тренировок, я думал о тебе.

– Но цветов больше нет, – растерянно сказала Рэн. – Только одно место осталось таким, как до Последней войны! Амастрида! Ты привез его оттуда?

– Нет. Его привез один странник с южных морей.

– Но он был там? Он что-нибудь сказал?

Поразительно, как она верит в эти сказки про землю обетованную!

– Он ничего не сказал. Он умер от лихорадки у меня во дворце. Но цветок остался, и он твой.

Рэн смотрела на него и удивлялась, почему теперь Трэйд не кажется ей таким ужасным. Даже глубокий шрам на щеке свидетельствовал о его мужестве. Его голос заворожил ее. И она стояла, сжимая цветок в ладони, не находя в себе сил уйти, и ждала чего-то. Вот он берет ее за руку, целует… С ним надежно, он один не боится…

– Добрых снов, королева, – слегка насмешливо произнес он. И прежде чем она успела ответить, Трэйд прошел мимо нее, широко распахнул двери в общую пиршественную залу, чуть помедлил.

Сердце ее билось, как тысяча колоколов. Ее обжег жаждущий и серьезный взгляд Трэйда. Потом он медленно притворил двери. Свечи дрогнули от сквозняка. А она все стояла и ждала чего-то, пока по коридорам медленно затихали шаги Трэйда.

После того памятного дня коронации время полетело так быстро, что Рэн не успевала это осознать. На следующий день перед Храмом Богов она и Трэйд дали клятвы верности в союзе против хейлей. Люди вокруг них уже не были напуганы, они были хмуры, злы и полны решимости. Начать поиски Хранителя было невозможно без того, чтобы не услышали о немерсис. Опасность стала почти зримой. Ей пахло в ледяном воздухе. Часто ночами, лежа без сна, Рэн вздрагивала, когда из-за ветра свет отбрасывал неясные тени. Тогда она широко раскрывала глаза и отчаянно вглядывалась в ночь вокруг себя. Почему простолюдинки могли спать спокойно, прижавшись к сильному и теплому телу любовника или мужа, а она вынуждена дрожать от страха и холода здесь, одна!

Временами ей снился сон. Никого в Дарлоге не было. Она одна ходила по дворцу, по городу, натыкаясь на обледенелые стены домов. И ни единой живой души. А потом сквозь туман и снег до нее доносился вой. И безумная неудержимая радость наполняла все ее существо. Рэн поднимала голову вверх, там на черном небе сияла луна.

С криком она просыпалась и долго потом лежала без сна. Сны напоминали ей то, что она и так слишком хорошо знала – полнолуние приближается.

Хранителя искали во всех трех королевствах, и все бесполезно. Иногда Рэн с тоской думала, что все это и правда сказки. Но потом другая мысль леденила ей кровь. Немерсис! Немерсис вполне реальны, и они все ближе и ближе.

«Почему, – думалось ей, – Я не могу прожить счастливую и спокойную жизнь, мирно и мудро управлять Дарлогом, выйти замуж за Трэйда, родить ему сыновей… Нет, им всем суждено погибнуть в этой страшной схватке. А так хочется жить, любить кого-то…»

Рэн чувствовала, что в ней пробуждаются дотоле неведомые, дремавшие внутри чувства. Никогда еще она так остро не ощущала жизнь. Днем она ездила на смотр войск, на сторожевые укрепления и пограничные башни, днем все были лихорадочно заняты подготовкой к войне. Но ночью ей не было покоя. Ее комнаты находились недалеко от покоев, отведенных Трэйду. Во дворце теперь было безлюдно. После пожара в залах прислуживали горожанки Дарлога, но на ночь почти никто из них не оставался. Иногда она слышала, как он меряет комнату шагами. О чем он думает? О мести за своих подданных с восточных границ? О том, что скоро погибнет? Испытывает ли он страх и одиночества, как она?

Рэн резко поднялась с постели, в голове шумело, горячечный ток крови окрасил ее щеки румянцем. Небрежно она накинула на сорочку меховой плащ. Полнолуние через неделю, даже раньше… И ей было страшно.