Виктор Бондарчук - Афган, любовь и все остальное

Этот и следующий день из дома не выходил, был хорошим сыном, хотя погода балует солнышком и теплом. Уже не лето и еще не совсем осень. Почистил и отгладил форму, убрал в шкаф, аккуратно развесив на плечиках. Сапоги с ботинками начистил до блеска и убрал на лоджию. Все, с армией покончено, начинается мирная жизнь. Хотя в этой мирной жизни нарваться на крутые неприятности моментов побольше, чем в самом гнилом и провальном боевом выходе. Что и подтвердили прошедшие сутки. Так что расслабляться не стоит. В воскресенье еще раз наведаюсь в ресторан, поплотнее познакомлюсь с гардеробщиком и швейцаром. Они как раз работают. Да и официантка Оля не последний человек в моих планах. Если я не ошибаюсь, то ее взгляд обещает много волнующего и сладкого. Что и говорить, а женщина она красивая, одна грудь чего стоит, так соблазнительно стянутая кокетливым передничком. Пройдет неделька – другая, забудутся глаза прекрасной незнакомки Кати. И снова стану простым и совсем не замороченным любовью парнем, для которого все земное родное и близкое. И у которого есть цель в жизни. И эта цель главнее всего на свете. Не говоря уже о какой-то непонятной любви. Пусть даже и в перспективе неземной. Мне надо вырваться из совдеповской нищеты и я вырвусь. Я не буду прозябать на обочине жизни. Удивляюсь, почему люди не понимают в каком дерьме они живут? И почему надо отвоевать два года, чтобы это понять, чтобы до этого додуматься?

Завтра выйду в город в полном гражданском параде. Темно – синие американские джинсы из московского валютника. Оттуда же коричневые ковбойские сапожки. Черная футболка с кандагарской барахолки. Светло – серый пуловер куплен мамой по великому блату в Центральном универмаге. Вроде и заплатили прилично сертификатами, а на деле копейки и не больше. Не представляю, вернись я пустым, без перспективы начать денежную суету. Серая, однообразная жизнь, в которой женитьба и рождение ребенка мелькнут мгновенной радостью и счастьем. И снова серая мгла без всякого шанса на что-то яркое и большое. Видно это понимают наши мужики и потому пьют смертельно. А многие на наркоту подсаживаются. И я свой вклад внесу, подкину «кайфа» страждущим. По сволочному конечно поступаю, но никто никого насильно не заставляет ни водку пить, ни «дурью» заморачиваться. И мне, если сказать честно, то их совсем не жалко. А меня кто жалел, когда я в Афгане «парился»? Медальками откупились, от которых пока мало толку. А вообще это будет моей одноразовой акцией. Мне до ноября надо столкнуть весь «пластилин», пока его хозяин не появился. Половина то моя по праву, и это обсуждению не подлежит. Можно конечно не спешить и просто вернуть половину. Но это не разумно. Землячок то грешен этим, «пыхает» однозначно. Как и большинство наших, прошедших Афган по крутому. И что стоит парняге раскумариться и залететь по полной. Сам сгорит и на меня наведет милицию. А это однозначно лишнее. У меня далеко идущие планы, и я совсем не собираюсь «светиться» в самом начале большого пути. Не может быть, чтобы в главном ресторане города никто о «кайфе» не знал.

Остаток дня провел на диване с книжкой, чем очень радовал маму. Зачем ее сегодня огорчать, если завтра понадобится целый вечер, который может затянуться и на всю ночь. Ведь официантка Оленька забита в память конкретно. Матерям хорошо, когда дети сидят дома, и если выходят куда, то не надолго. Правда так редко бывает. То Отчизна оторвет на два страшных года, закинув на войну. То другая женщина бесцеремонно завладеет любимым сыночком, заставив сидеть уже у своей юбки. А сидеть мне без дела не резон. Долг перед мамой – родиной выполнен качественно, что подтверждают награды. Теперь самое время о себе позаботиться. Ведь никто не торопится с дарами герою войны. И эти самые дары надо самому добывать. Ведь это совсем неправильно, когда от тебя копейками откупаются. И то лишь тогда, когда сам об этом настойчиво напомнишь. С этим в моральном плане у меня все в порядке. И как я заработаю на машину никого не касается. Тем более эту самую маму – родину. Пусть лучше думает о тех убитых и покалеченных пацанах, отправленных на бессмысленную войну. Она поигралась по дурному, чем не одной тысяче ребят жизнь сломала. Так что у меня есть полное моральное право себя обеспечить. О шикарной жизни я не мечтаю. Это нереально. Но и прозябать в фактической нищете не хочу и не буду. Обеспечу себя настолько, на сколько хватит моего ума и энергии. И за это я буду биться до конца, не отступлю, если даже моя деятельность будет отдавать конкретным криминалом.