Владимир Положенцев - Ноосферные явления

Вечером снова сидел в конторе один. Текст был готов. Кассеты лежали перед ним на столе. Руки так и тянулись разломать, порвать их в клочья. Но это не имело смысла. Видео уже находилось в режиссерском компьютере. «Связь по воскресеньям ровно в полдень по кремлевским курантам». Загадки какие-то, шарады! Неужели нельзя просто взять и самим позвонить? «Отдых на Проксиме Центавра».

Тут же противно затренькал городской телефон. Феликс смотрел на него тяжелым, немигающим взглядом до тех пор, пока он не умолк. Тишина стояла недолго. Аппарат вновь проснулся. Обычно Бабочкин отвечал вежливо – телекомпания такая-то, здравствуйте, а тут как с цепи сорвался: «Ну что еще? Говорите быстрее!»

– Поберегите нервы, Феликс Николаевич, – сразу посоветовала трубка.

«Кто это, пришельцы? Обычно они разговаривают моим голосом».

– Не пугайтесь. С вами говорит Яков Моисеевич, а вы думали киборги?

– Как вы меня нашли?

– Интернет знает все. Ночью я сказал, что не стану давать вам советов и сейчас не собираюсь. Но если бы вы приняли предложение пришельцев, было бы лучше для сценария. Ну, откажетесь вы и что? На этом все и закончится. Скорее всего. А так последует череда некоторых событий. Будет о чем написать. Потом снять полноценный фильм.

– Вам важен сценарий, а мне моя жизнь! – возмутился Феликс.

– Понимаю. Если честно, я с удовольствием поменялся бы с вами местами. Но, к сожалению, это невозможно.

Бабочкин помолчал, постучал пальцами по столу.

– Я переписал Аджубу. Материал готов, видео у режиссера.

– Аджу-уба, – протянул Завадский. – Видел я его по телевизору. Есть что-то в его рассуждениях максималистское, юношеское. Вы сами нашли в его философском открытии, если так можно выразиться, массу противоречий. Поэтому брать на вооружение умозаключения профессора о самодеятельности киборгов, мягко говоря, наивно. Кстати, они не выходили больше на связь?

– Через сновидения режиссера.

– Интересный ход. Он в теме?

– Нет.

– Разумно. Что же ему приснилось?

– Приходили четверо, как и ко мне. Сказали «связь по воскресеньям ровно в полдень по кремлевским курантам».

– Все понятно.

– Да? А мне, например, ни черта не понятно! Голова кругом идет. Один предлагает послать киборгов куда подальше, другой звонит, советует принять их предложение. Умные все, сократы, один я Иванушка – дурачок! И что они ко мне привязались?

– Напрасно вы так о себе. Гордитесь тем, что очень серьезный выбор предоставили сделать именно вам. Кстати, Иванушка – дурачок в результате вышел победителем. Хоть и сказка, но вся наша жизнь большая иллюзия. Решение, несомненно, за вами. Всего хорошего!

В трубке раздались гудки, которые Феликс слушал еще несколько минут. Швырнул телефон на кожаный диван, обхватил голову руками. «Советчики, блин! Что же делать, как поступить?»

На стенных часах бежала и вдруг остановилась секундная стрелка. Феликс бросил в них ластик. Стрелка дернулась, побежала дальше.

«Раз обратной дороги нет, нужно идти вперед», – рассуждал вслух Бабочкин. Взял флэшку, текст, выкурил прямо в комнате сигарету, что было запрещено, пошел на озвучку. В соседней кинокомпании, где начитывались тексты, дежурил Петрович. Отличный звукорежиссер, который не только профессионально выполнял работу, но и внимательно слушал текст журналиста. Когда ему что-то не нравилось или было не понятно, вежливо об этом говорил. Как правило, его замечания были по существу и Бабочкин всегда к ним прислушивался. Тут же делал в тексте исправления, перечитывал. Петрович был начитанным, опытным человеком, разбирался во многих областях. Эти его качества Феликс очень ценил. Никто не вычитывал тексты его сюжетов, а любому корреспонденту, даже семи пядей во лбу, требуется редактор.

Петрович отхлебнул из кружки, вставил флэшку в компьютер, жестом пригласил Феликса занять место у микрофона. Бабочкин опробовал голос, размял во рту язык. Но когда Петрович скомандовал «мотор», язык словно прилип к небу. Феликс читал текст с большим трудом, который казался ему чужим. Такое с ним случилось впервые за многолетнюю практику. Отдельные куски текста приходилось перечитывать по три-четыре раза. Звукорежиссер не подгонял Феликса, но и как ни странно, ни разу не остановил с замечаниями.

Когда запись, наконец, завершилась, вышел из аппаратной, постучал по чашке с чаем серебряной ложечкой.

– Любопытный человек Аджуба, – сказал он.

– Да, интересный, – согласился раскрасневшийся от напряжения журналист.