Руслан Ходяков - Запах женщины

Славик приехал через пол часа. Его привел к нам милиционер дежуривший у входа. Как только он появился в дверях отдела с кожаным кейсом в руке, Светка многозначительно показала ему опухший палец на котором сверкало злосчастное кольцо. Славик сразу все понял.

– Светик, обязательно ты куда ни будь вляпаешься! Не в дерьмо так в золото. Скажите, – обратился он к директору. – У вас в хозяйственном отделе нет случайно маленького топорчика с крепкой ручкой?

Директор истомившийся в ожидании нервно хмыкнул.

– Славка, не шали! – предупредила мужа Светка.

– За, что тебя и люблю, – вздохнул Славик и открыл кейс в котором лежали деньги.

В душещипательных романах, когда с героиней случается неприятность, (обычно она случается в сентябре), то обязательно идет дождь, мелкий, промозглый и капли обязательно катятся по ее лицу, как слезы, и растроганный читатель в минуты «гениального» прозрения понимает, что это вовсе не водяные капельки, а настоящие слезы, которые почему-то всегда бывают горькие и похожи на брильянты. Дождь идет, а героиня плачет, глотая эти самые брильянты, то есть слезы, и комок, значит, подступает у нее к горлу. Во как.

Но, это в романах. А в жизни, естественно, все по-другому, все в верх тормашками. И вместо благодатного сентября на дворе колючий февраль. Я стою на какой-то улице за два квартала от «России», названия которой не знаю и ловлю такси, что бы доехать до Ленинградского вокзала. И вместо дождя, несмотря на то, что неприятностей у меня «выше крыши», идет снег, хотя надо признать тоже колючий и мерзкий. И плакать не собираюсь потому, что мне кажется, что если мы, женщины, и плачем, то в подушку, когда ни кто не видит и не слышит. Но, чаще всего, когда вокруг достаточно зрителей, способных оценить всю глубину нашего горя, и особенно, если рядом есть некий утешитель, способный погладить по головке и прижать к своему твердому, мускулистому плечу, какового сей час не наблюдается.

Нет, конечно, мы, бабы, натуры более тонкие, более чувствительные чем эти мужички, но и силы воли, и коварства, и, может быть хитрости, у нас несомненно больше чем у представителей, так сказать, сильной половины человечества.

Вы не подумайте, я не феминистка, хотя кому как не мне ей быть, просто в отличии от своих товарок я привыкла всегда анализировать все то, что со мной происходит, иначе можно натворить столько бед. Столько бед… Прости мою душу грешную.

Всю жизнь, я твердила себе: Думай Марго, думай, почему ты такая. Почему природа дала тебе все – ум, тело, и какое тело, чего стеснятся, что выросло то выросло – ноги от горла и волосы до колен и почему она отобрала у тебя самое главное. А главное это…

… – Такси!

Ах, ты желтая, зеленоглазая тварь с шашечками на боку! Не остановилась. Надо было не уходить от «России» на два квартала. Конспирация, конспирация, и еще раз конспирация…

Впрочем, такое редко бывает. Обычно останавливаются. И как останавливаются! Аж дым из-под колес и черные полосы на асфальте. Только коленку покажи и – бац! Как вкопанные. Этот наверное просто битком пошел. И других машин нет. Странно, уж чего-чего, а машин в Москве хватает. Прямо мистика какая-то. Может за углом светофор сломался, или дорогу перерыли, ведь по другой стороне улицы машины-то едут.

…А над улицей, на уровне крыш, выше светящихся окон в домах, плывет огромный неоновый теплоход, плывет по лазурным неоновым волнам в блестках колючего снега, плывет, переваливаясь с боку на бок, а из него валятся всякие заморские фрукты и игривая надпись под рекламой призывает потенциальных фруктолюбов покупать эти фрукты и пожирать их оптом и мелким оптом по указанному ниже телефону.

– Оп-па-ньки! Это самое… Ну, что, красивая, поехали кататься?!

Черная лакированная туша «Мерседеса» почти неслышно, чуть хрустя широкими шинами по свежему снегу и сдержано урча мотором, подкатилась к тротуару, пока я наслаждалась неоновым фруктопадом. Средних размеров «новый русский», с прилизанными с помощью геля, или как говорили раньше, набриолиненными волосами «на пробор», в маленьких, кругленьких, понтовых золотых очечках с прозрачными, но простыми стеклами, обезоруживающе улыбаясь смотрел на меня, на половину высунувшись из окна автомобиля.

– Так, поедем? Или как?

– Перебьешься. – Отойдя подальше от края дороги, я пошла вдоль улица на встречу автомобильному движению.