Василий Лягоскин - Дома мы не нужны. последняя битва спящего бога

– Сержант! – подозвал к себе командир, и сразу три бравых парня отозвались, шагнули вперед, вытягиваясь по стойке: «Смирно».

Юра Холодов, Виталик Дубов и Ринат Акимбетов – три сержанта Советской армии «ели» полковника взглядами по-уставному, и тот тепло улыбнулся. Потом он что-то видимо вспомнил; улыбка сползла с его губ, а палец постучал по бронированному борту.

– Навести порядок, сержанты, – скомандовал он, – и побыстрее… если мы хотим спасти кого-нибудь.

Парни исчезли внутри машины через тот же проем, а Кудрявцев повернулся к остальным, и прежде всего к профессору Романову, стоявшему рядом.

– Каждые полчаса они должны выходить на связь по рации, – объяснил он, еще больше хмурясь, – если не будет сигнала, капитан Джонсон начнет зачистку.

– Капитан Джонсон?

– Да, – кивнул Александр Николаевич, – тот самый командир карательного отряда. Он тут всем заправляет. Свой же бойцы боятся его больше, чем кролики удава. Еле разговорил одного из них…

Результатами допроса командир делился уже в десантом отсеке «Страйкера» – боевой бронированной машины американских вооруженных сил, в котором, кстати, капитан Джонсон вместе с отделением морских пехотинцев, откомандированных в Ирак, и попал в этот мир. В американском анклаве оказалось на удивление много военных; только полковник Кудрявцев не удивился, а покачал головой:

– Это вам показатель воинского духа американских «миротворцев», а заодно и отношения к ним местных жителей. Уверен, большинство из попавших сюда произнесли все ту же фразу: «Никому мы здесь не нужны!» – сами понимаете в каком смысле. А вообще у этого капитана сейчас осталось одиннадцать бойцов. Все вояки бывалые; да и здесь успели крови пролить немало. Так что драться будут до конца. И заложники к тому же – человек сорок.

– И мы сейчас спешим.., – сержант Холодов отвернул край брезента, и профессор невольно поежился – слишком близко от края пропасти, на его взгляд, гнал «Страйкер» к американскому лагерю Салим.

Полковник перехватил его взгляд; понимающе кивнул, и ответил – и Холодову, и профессору, и всем остальным – а в десантном отсеке сейчас вместе с ним сидело восемь человек; девятый – Салим – удобно расположился в водительском кресле.

– Надо отсечь Джонсона от пропасти – это ведь он придумал такое наказание для строптивых, не желающих приобщиться к американскому «порядку».

– Звучит как-то… зловеще, что ли? – протянул в сомнении Алексей Александрович, – вроде как американцы другой термин применяли – «демократия». А порядок, или «орднунг» – это больше для Германии подходит.

– Точно, – согласился командир, – для гитлеровской. Вот этот Браун и решил продолжить дело фюрера. Собрал всех выживших и отбраковывал все эти дни негодных, не подходящих для будущей американской сверхрасы.

– Он что свихнулся? – не выдержал Анатолий Никитин.

– И это тоже, – командир усмехнулся теперь грустно, – а больше его наверное подвигли на такую бесчеловечную, априори невыполнимую миссию, обретенные здесь способности. Это сильнейший менталист, способный на расстоянии подчинять себе людей; не одного – а всех, кто окажется рядом.

– А почему же с нами нет Оксаны? – поежился профессор, вспомнив другое существо с подобными задатками; без израильтянки победу над Седой медведицей и ее хищным племенем представить было трудно, а может вообще невозможно.

– Почему нет, – улыбка Кудрявцева опять стала теплой, – она как раз таки с нами, на равнине – страхует край обрыва снизу, вместе с Ириной Ильиной (рядом что-то неразборчиво, но весьма довольно проворчал Марио). Ага, кажется это она.

Командир положил ладонь на запястье правой руки, закрывая волшебный талисман дальней связи. Лицо его нахмурилось, стало жестким и страшным – для того, на кого сейчас был направлен его гнев.

– Гони быстрее, – крикнул он водителю, и с болью в голосе добавил, – не успеваем. Эти гады сбросили вниз первую партию людей. Живых сбросили. Девчата помешать не смогли. Трех сволочей подстрелили; остальных отогнали от края. Теперь задача за нами.

– Командир, – выкрикнул с левого – водительского – борта Салим, – вижу их!

Кудрявцев тут же оказался рядом. Двум крупным мужчинам в водительском отсеке было тесновато – ведь весь правый край передней трети машины занимала двигательная установка. Но командир пробыл там совсем недолго.

– Сможешь затормозить за метр перед шеренгой? – спросил он у водителя, – на полной скорости затормозить?