Евгений Пекки - Невыдуманные истории от Жоры Пенкина. Книга 1. Криминал

В это время в квартиру ворвалась молодая женщина и начала визжать, бросаясь на криминалиста Лешу, стараясь вцепиться ему в лицо наманикюренными ногтями и пытаясь отобрать у него фотоаппарат.

– Скоты! Прекратите немедленно ее фотографировать. Мать жизни лишили, а вы не преступников ищите, а цирк из несчастья устраиваете. Совести у вас нет, хоть бы прикрыли ее чем-нибудь.

– Ну-ка выйдите отсюда и не мешайте работать, – рявкнул на нее Ванькин, опер крутого нрава, прошедший службу в Афгане, – обстановку снимают ненарушенной.

Он схватил женщину за руку, положив тем самым конец нападкам на криминалиста, и вытащил на улицу, несмотря на ее активное сопротивление.

– Кто вы такая? Почему мешаете работать следствию?

– Я ее дочь, в столовой работаю, меня Светой зовут. Света Комарова я, мы живем на Путейской, 10 вместе с мужем.

– Очень хорошо, а что вы вчера делали вечером? Случайно не у мамы в гостях были? – спросил я.

– Да вы что! – закричала она на меня. – Как вы смеете? Я жаловаться буду.

– Кто тут хочет на милицию жаловаться? – подошел помощник прокурора, который дежурил в тот день. – Если по-серьезному, то ко мне милости прошу. Кстати, в прокуратуре у меня 7 кабинет, – повернулся он к Свете. Затем защитник Закона обратился к нам:

– Что тут стряслось? Кто доложить может?

Капитан милиции Ванькин начал излагать суть дела.

– Вы сами-то сходите, поглядите, – попытался я инициировать действия прокурорского.

Не тут-то было.

– Судебного медика вызывали? – не делая попытки двинуться с места, задал он вопрос.

– Да еще сейчас там работает.

– Не люблю я покойников, – зябко передернул узкими плечиками Андрей Васильевич.

Из дома вышел врач-патологоанатом Ефим Хейфец.

– Фима, – поздоровался я с ним, – шалом, давно не виделись.

– Да, Анатоль, давненько, да и лучше бы не в связи со службой.

– Что скажешь?

– Покойница употребляла спиртное в большом количестве, смерть ее наступила около восьми часов назад, то есть примерно в начале первого. Имел место половой контакт. Точнее результат получите после вскрытия.

– Ее удавили?

– Трудно сказать. Позвонки похоже целые, хотя цвет кожи на шее странный.

– А уши чем резали, бритвой?

– Нет, чем-то не очень острым. Скорее кромсали, а не резали.

– Что, Андрей Васильевич, возбуждаться будете и к производству принимать? – спросил Фима покуривавшего рядом прокурорского работника.

– Щас, – захохотал тот, – сначала вы поработайте как следует, результаты вскрытия готовы будут, а вот тогда посмотрим. Время не теряйте, а то доказательства могут быть утрачены. Раскрывать, милые вы мои, «по горячим следам» нужно.

Подошел ко мне сержант из ППС:

– Георгий Петрович, начальник на пятнадцать часов совещание у себя собирает по этому происшествию, по рации только что передали.

В пятнадцать часов в кабинете начальника собралось восемь человек.

– Кто будет докладывать? Пенкин, может, ты?

– Нет, у нас готов капитан Ванькин, – заметил замнач по КМ Васильев.

Тот прошел к открытой карте города и, взяв указку, начал сообщение.

– Версий у нас несколько. Первая и основная – это дело рук «Лунного Дрочилы».

– Это что за чудо такое?

– Уже полгода назад завелся в городе один тип, который выслеживает женщин, выбирая вечером одиноко идущих. Он неожиданно выходит навстречу с расстегнутыми штанами и демонстрирует им свой половой орган. Потом так же неожиданно исчезает. Один раз только женщин было двое.

– Вот так новость. А я почему об этом впервые слышу? В журнал происшествий эти факты заносили?

– Нет, – отозвался я за него. – Так ведь кроме демонстрации своего мужского достоинства он не принимал никаких действий к насилию. Все это мы пока расценивали как мелкое хулиганство. Из-за этого стоило ли вас беспокоить?

– Ну, вот и дождались. Васильев, – начальник строго посмотрел в сторону своего заместителя, – будешь наказан за припрятывание информации. Сколько таких эпизодов было?

– Шесть.

– А описание? Фоторобот? Где всё?

– Сведения от заявительниц поступали скудные. Злодея все описывали по-разному. Возраст давали от восемнадцати до двадцати пяти лет, рост около метра восьмидесяти. Всегда был в черной куртке и черной вязаной шапке, которую надвигал на глаза, поэтому цвета волос и глаз они не запомнили. Опять же сумерки.

– А как же они сумели разглядеть его хозяйство?

– А он всегда под фонарем выходил. То в парке появится, то возле вокзала, то во дворе, только становился все более нахальным.