Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

– Да нет. До семи у нас есть время.

– А потом?

– Потом Машка проснется. Нам в садик. Вовка может прийти.

– Ясно.

– Не обижайся.

– Я не обижаюсь. Просто в лом так рано уходить.

Олег натянул футболку и пошел на кухню. Еще немного полежав в полном оцепенении от происшедшего, Марина пошла следом.

– Курить будешь? – прикуривая, спросил Олег, пламя зажигалки выхватило часть его впалой щеки.

– Не хочу. Олег, ну правда, не обижайся! Все так быстро и неожиданно. Надо все осмыслить. Машка… Вовка… – Марина прижалась к Олегу.

– Не понимаю, причем здесь Вовка твой? И что Машка?

– Ну, новый человек, то-се.

– Вот именно, то-се. Сама не знаешь, что придумать. Думаю, Вове досвидос.

– Ты молодец. Я видела, как ты усыпил мелкую. Ты хороший отец.

– Да я вообще красавчик! А что Вова с вами не живет?

– Не хочет. Да и я уже давно ничего не прошу от него.

– Ну так отправь его. Ты интересная такая! У вас нет никаких обязательств друг перед другом, а ты боишься, что он тебя застукает со мной. Ты что, не имеешь права на личную жизнь?

– Мы официально не обсуждали развод.

– А к чему тебе этот официоз? Есть новые отношения, так и до свиданья!

Марина помолчала.

– А что, у меня есть новые отношения?

– Марина! У тебя есть новые отношения. Они – это я! Я собираюсь перевезти сегодня свои вещи к тебе. Машка уж точно будет рада.

Марина сидела, задумавшись. «Ну, конечно, если Машка…»

– Что молчишь?

– Я думаю.

– О чем?

– О Вовке.

– И что?

– Надо как-то по-человечески с ним, сказать ему.

– Не можешь сама, я скажу.

– Я боюсь. Мне его жалко.

– Это после всего, что ты мне о нем рассказала? Ну ты даешь! Ладно. Я с твоим все улажу.

«Какой ужас. Вовка напьется и сойдет с ума».

– Как уладишь?

– Да не переживай ты так! Бить не буду. Ты же сама понимаешь, что между вами уже нет ничего давным-давно. Фикция, тянете резину. Надо рубануть уже разом!

Марина налила кофе. Она сидела на табуретке, обхватив поджатые ноги, и смотрела на Олега. «Он прав. Он абсолютно прав. Спокоен, уверен. Все за меня решил, и сам все сделает. Будь как будет. Надоел этот цирк шапито».

– Ну что? Чего молчишь?

– Хорошо. Что-нибудь придумаем. Я скажу ему, что у меня есть ты.

– Вот и умница.

– Ирку сегодня разорвет.

– В смысле? Какую?

– Да нашу, из магазина.

– А что с ней?

– Пока ничего. Она к тебе сегодня идет, дверь какую-то покупать.

– О как! Знаешь? Да, она хочет мою дверь купить.

– Да никакую дверь она не хочет! Тебя она хочет затащить в постель!

Марина расстроилась.

– У-у, девчонки! Да у вас поединок за красавца-холостяка! – Олег засмеялся.

Он подошел к Марине, встал на коленки и положил свои руки на ее.

– Ревнуешь?

– Вот еще…

– Не ревнуй. Я реально продаю дверь. И не она ко мне, а я к ней пойду замеры делать.

«Хрен редьки…» – Марина не утешилась. Олег посмотрел на нее. «Испуганная, уставшая от забот, взъерошенная девчонка. Очень милая. Что так притягивает к ней? Простая, веселая, совсем без пафоса. Привыкла довольствоваться тем, что имеет. Пальцы гнуть не будет. Не рано я вещи собрался переносить? Да нет, не рано. В самый раз. Это моя женщина».

– Мариша, обещаю. Только дверь! – Олег встал. – Все! Я пошел домой отсыпаться. Буду до обеда дрыхнуть. Гостя проводи?

Марина закрыла за Олегом дверь. Глаза слипались. «Еще есть три часа поспать. В садик не поведу, матери позвоню… Вовке сказать… Ирка с ума сойдет…» Натянув на нос уютное одеяло, Марина впервые за долгие месяцы крепко уснула.

Тамара Николаевна пришла к девяти. Заглянула в мусорное ведро, открыла дверки шкафчика над мойкой.

– У-у-у, понятно, опять бардашничала с кем-то. Ты посмотри, шампанского две бутылки, – она открыла дверцу холодильника, взяла початую бутылку водки. – И водку пили, ну собака!

Тамара Николаевна бормотала себе под нос, думая остаться не услышанной, она не заметила Марину с Машкой на руках, стоявшую в проходе.

– Мама, покормишь ее? Я на работу буду собираться.

– Да-да, миленька моя, иди, ты нам не нужна, – засуетилась Тамара Николаевна, пряча глаза. – А что, Володя вчера приходил?

– Да, Володя.

– А-а, ну и хорошо. Иди-иди, собирайся. Машенька моя, иди к бабе Томе.

Тамара Николаевна взяла внучку, посадила на высокий детский стульчик и повязала слюнявчик.

– Баба кашки принесла, ам-ам будем, а то маме некогда приготовить, у мамы дела, провались они пропадом,.. открывай ротик.

Маша послушно открывала рот за маму Мию, за папу Ову, за бабу Тёму, за деду Ваю. Невыспавшаяся Маринка, еле волоча ноги, как лунатик, бродила по комнатам, не понимая, что ищет.