Артур Мусин - Последний Ангел

Самый обычный подъезд самой обычной хрущевки. Четвертый этаж, дверь слева. Дико смотрящийся среди этих почти что трущоб кусок бронированной стали, звонок со встроенной видеокамерой, ныряющие в толщу кирпича провода от Интернета, телефона и кабельного телевидения.

Слегка касаюсь крохотного сенсора. Буквально кожей ощущаю, как с другой стороны двери меня разглядывают с помощью маленького монитора современного звонка. Спустя несколько секунд дверь открывается. На меня смотрят прозрачные зеленые глаза, добрые и нежные. Молодая девушка с пышными черными волосами и округлыми чертами лица. Одна ее рука придерживает дверь, другая лежит на большом округлом животе. Девушка явно беременна. Какой срок, определять не берусь: совсем ничего не понимаю в детях. Но она изумительна в своем светло-фиолетовом халате. Невероятное изящество и красота.

– Виктор? – разливается по коридору ее мягкий голос.

– Можно просто Вик, – отвечаю я.

– Аня, – представляется девушка и слегка улыбается.

Она протягивает мне одну руку, второй раскрывает дверь, приглашая войти. Легонько касаюсь ее нежной кожи. Великолепное ощущение, которое хочется продлить на время бесконечности, но я пересиливаю себя и выпускаю ее. Аня, кажется, ничего не замечает. Вхожу в комнату вслед за ней. Немного странная обстановка. Одна комната проходная, вторая закрыта. Первое, на что обращаю внимание, – компьютерный стол, напоминающий на нечто среднее между паутиной и проволочной скульптурой. Системный блок словно висит в воздухе на тонких нитях. Монитор подвешен на тонком стебле.

Остальные элементы интерьера не менее интересны. Жутковатый цветок служит, видимо, диваном. Смутное переплетение стальных трубок поддерживает широкоформатную плазменную панель. Пол покрыт пушистым цветным ковром, мягко ласкающим ступни.

– Вы дизайнер? – спрашиваю, глупо застыв в проходе.

– Да, вы правы. Все сделано мной. Точнее, придумано.

– Красиво. Куплю квартиру – приглашу вас.

– О, прекрасно. Вы проходите, Вик. Приступайте. Я пока приготовлю кофе. Или, может, чаю?

– Зеленый есть?

Сначала задаю вопрос и только потом осознаю – звучит нагловато. Но уже поздно.

– Я думала, все программисты пьют крепкий кофе.

– Много кофе пить вредно. Лучше чай.

– Зеленый, – подтверждает «заказ» то ли себе, то ли мне.

Девушка скрывается в кухне.

Весьма мощный компьютер встречает меня целым набором вирусов и ошибок. Несколько минут перебираю взятые с собою флешки. Зеленая, красная, синяя, белая, черная. Пять любимых инструментов. Останавливаю выбор на черной. Наклоняюсь к системному блоку, чтобы вставить ее, но меня отвлекает шум в коридоре.

Оборачиваюсь – и замираю. Из сумрака коридора на меня смотрит живое воплощение смерти, как кажется на первый взгляд. Ломаные линии, размазывающиеся в полутемном углу, складываются в фигуру высокого мужчины. В левом ухе висит серьга в виде пентаграммы. Лицо пересекает кривоватая улыбка тонких губ. Черное дуло пистолета с непоколебимой уверенностью разглядывает меня из его рук. Щелчок, грохот, глухой удар. Патрон пробивает толщу воздуха, тонкую кожу, кости черепа, мозг. Мою кожу, мой череп, мой мозг.

В последние секунды угасающее сознание фиксирует: маленькая кисть стальной хваткой сжимает мою руку.

– Бродяга, – слышится холодный голос.

– Он мой, – отвечает другой, совсем детский.

Резкий рывок, сознание гаснет.

Мерзкое дребезжание пластика о столешницу. Второе sms за утро… Резко открываю глаза, дыхание перехватывает, будто меня окатили ледяной водой. Несколько минут лежу, восстанавливая дыхание и успокаивая бешено бьющееся сердце. Это первое сообщение за утро. Еще одно было вчера. Память, негодяйка, издевательски восстанавливает картину прошедшего дня. Раннее sms, перегретый город, старая хрущевка, беременная девушка с удивительно нежными руками и пуля, прошибающая мою голову.

Все еще надеясь на то, что все было сном, беру в руки телефон. Входящее сообщение от оператора. В очередной раз предлагают подключить какую-то невероятно новую и почти бесплатную услугу. Дата – девятое мая. Сегодня девятое мая. А вчера, когда меня убили, было восьмое. Нет, не убили, ведь я стою живой, посреди своей комнаты. Сзади моя двуспальная кровать, рядом компьютерный стол, дальше, в углу, шкаф с одеждой, большое окно и дверь на балкон. Но сегодня девятое, день великой победы. А последнее воспоминание датируется восьмым мая. День моей смерти?