Татьяна Проскурякова - Лебединые крылья

– Я тоже люблю тебя, Саймон! Видишь ли, сын мой, существуют разные проявления любви. Каждый способен любить в меру открытости своего сердца. Но любовь – свобода открывает все двери, даруя безграничные возможности.

– Разве любовь может быть иной: ограничивающей, причиняющей боль, вводящей в заблуждения, разжигающей подозрения?

– Подлинная Любовь всегда Свободна . Но те, кто боятся любить, выдумывают множество иллюзий, а потом страдают, потому что принимают их за действительность. Не само состояние любви к ближнему, а наше отношение к ней, мысли и ожидания могут причинять боль.

Желание отыскать своего далекого друга – сокола Мэйсона сильным порывом обозначилось в молодом лебеде. Саймон хотел сделать что – то, вдохновляющее его на новые свершения, предпринять собственное захватывающее приключение. Он даже несколько раз пытался приблизиться к тому месту, где они впервые повстречались, но всегда вовремя возвращался обратно. Как отыскать сокола в лазурной вышине, не подвергнув себя опасности, как дать знать о себе, не оскорбив тем самым отца и всю стаю? Фантазия, безрассудство!

«Должно быть, Мэйсон уже забыл меня! Сделался охотником и живет теперь согласно своей природе. Зачем, зачем я ему нужен?!»

Детский опыт многому научил его: свои желания не всегда следует выражать вслух, как не всегда необходимо действовать наугад, спонтанно. То обстоятельство, что Мэйсон принадлежал к семейству хищников, не могло не охладить запал Саймона. Теперь, повзрослев, он ощущал ответственность перед стаей и свою принадлежность к лебединому роду.

Самозабвенно мечтал он о встрече с другом, и так же сильно необъяснимый страх неудачи порождал невидимые препятствия для достижения этого намерения.

Братья Саймона – Алан, Дени и Мадди стали уже ухаживать за девушками, Саймон же, хотя и чувствовал потребность в близкой дружбе, пока не торопился обзаводиться подругой. Ему было уютно находиться наедине со своими мыслями. О чем размышлял молодой лебедь?

Идея переплыть все озера мира, жажда к путешествиям звали его. Хотелось постичь невероятное, изведать все потаенные уголки земного шара, сделаться великим путешественником.

По ночам, когда ярко светила луна, Саймон, позабыв сон, выходил в одиночестве поплавать на Старое озеро . Будучи еще птенцом, он открыл его для себя, и с тех пор оно сделалось для него священным. Старое озеро, молчаливый и внимательный собеседник, всякий раз встречало его ласковой волной, позволяя наслаждаться безграничной Свободой . Распахнув за спиной исполинские крылья, Саймон часами плавал в озере, погружаясь в раздумья.

Сверстники не понимали Саймона: одни считали его чудаком, другие открыто смеялись над его смелыми фантазиями. А молодой лебедь, только открывший для себя юность, так нуждался в том, чтобы кто – то разделил его убеждения!

«Должно быть, я не такой, как другие, – с грустью думал он. Мои братья легко общаются и заводят знакомства, мне же, кажется, не нужен никто. Но я не хочу встречаться с девушкой только потому, что так делают все вокруг – для меня встреча с лебедушкой может произойти не иначе, чем по чувству глубокой взаимной симпатии». Скрываясь за подобными мыслями, Саймон ни за что не признался бы даже себе в том, что больше всего на свете боялся быть отвергнутым. Ему казалось, что он один в целом свете, и никто не в силах до конца понять глубину его переживаний.

Вскоре появился у него друг, Ричард. Молодой лебедь разделял убеждения Саймона и готовился посвятить свою жизнь бесконечным странствиям. Вот в ком нашел Саймон подлинного единомышленника! Впервые его одинокие воззрения были поняты и приняты кем – то другим настолько полно, что можно было без утайки говорить обо всем, не опасаясь насмешек.

– Какова твоя самая заветная мечта?

– Я хочу облететь весь земной шар на собственных крыльях. Многие полагают, что это невозможно, но если лететь в день с определенной скоростью, устраивая себе отдых, то цель приобретает реальные черты.

– О, это заманчиво, Ричард! Днем подниматься в небесную лазурь, а с наступлением ночи опускаться в зеркальную гладь чистого озера. Испить его прозрачной водицы, вдоволь поплавать – что может быть чудесней!

Прошлое постепенно уходило, уступая место дню настоящему: образ маленького сокола таял, а сердце Саймона искренне радовалось, наполняясь радостью общения с другом, и в этом взаимодействии трудно было определить, где заканчивался один и начинался другой.