Юрий Грум-Гржимайло - Вебсик. История вторая. Мозаика на полу

– Держитесь за седло с другой стороны, и быстро добежим. Вы, как вижу, бегать умеете.

Когда он это смог разглядеть во мне, не знаю. Я подумал, может, сразу попросить его помочь забрать при оказии из гостиницы при городской таверне пару оставшихся там ящиков с книгами, но барон меня опередил.

– А за вашими книгами в таверну я завтра пошлю человека, – продолжил он, словно читая мои мысли. – Ну, побежали?

Чувствовалось, что умное животное было привычно к такому способу передвижения с человеком. Я быстро нашел ритм и стал получать удовольствие от того, как летит под ноги земля, как тело само рвется вперед и не падает… Барон бежал с другой стороны. Промелькнули заросшие изгороди маленькой деревни, и дорога начала подниматься. Вскоре мы стояли у моста к замку. Его охраняла огромная белая собака.

– Свои, Шенди, – сказал барон. От бега он совсем не запыхался. Пес послушно отошел в сторону и открыл нам путь. Мне вернули чемодан и провели по железному настилу моста, затем по небольшому, чисто выметенному внутреннему двору к башне, в которой барон открыл малозаметную боковую дверь. За ней был спуск вниз, освещаемый странными трубчатыми светильниками. Я нигде таких не видел раньше. Таким холодным светом зимой луна светит.

– Нам сюда, – сказал барон.

Я кинул взгляд назад. Кроме нас и белого пса у ворот никого заметно не было. Лошадь никто не спешил забирать, она так и стояла, опустив к земле голову. Вслед за хозяином я начал спускаться. Мы пришли в комнату с низким потолком и большим диваном. Там же стоял низкий стол, заставленный закрытой полотенцем посудой. Барон откинул полотенце, взял один из котелков и протянул мне вместе с вилкой.

– Подкрепитесь сперва с дороги. Вести могут подождать».

Я остановил чтение. Сначала читал медленно, привыкая к почерку и старому написанию, а потом все быстрее. Ростислав, Марта и Влада меня слушали с большим вниманием.

– Влада, а ты не помнишь в нашей башне в замке такую малозаметную боковую дверь и такой ход вниз на ней? – спросил я.

Влада покачала головой. Нет.

– Ну, это ни о чем не говорит, – сказал Ростислав Петрович. – Если она есть, то может быть хорошо замаскирована. Вполне возможно, что ею команда Меера пользовалась, зачем им все на виду держать? Наводка есть, надо искать.

– Пока я не вижу подтверждения, что это именно наша башня, где у нас тут мост? – с этими словами я взял в руки следующий листок и продолжил чтение.

«Еда была очень вкусной и сытной. Когда я отодвинул опустевшую посуду, хозяин с улыбкой заметил:

– Вот вы, мой дорогой, за десять минут проглотили то, чем тибетские монахи могут питаться месяц. А еда, знаете ли, отбивает просветление, что и сказывается на европейцах.

Мне спорить не хотелось, жутко захотелось спать, но я крепился.

– Вот, выпейте вот это, – протянул мне бокал барон.

В нем оказалась бесцветная и необычайно вкусная жидкость, мгновенно прогнавшая сон.

– Что это? – спросил я, ставя бокал на стол.

– Вода, дорогой мой, обыкновенная вода. Сок первоистоков. – Барон опустошил свой бокал. – Теперь, рассказывайте, с чем вас ко мне послали братья?

Я открыл свой чемодан и передал ему посылку и записку. Он внимательно прочел записку, потом провел по ней пальцами, словно принимая скрытый текст, хмыкнул и при мне развернул посылку. В ней оказалась вырезанная из блестящего черного камня фигурка – пирамида на шестигранном основании. Барон крепко сжал ее руками и закрыл глаза. Свет сразу потускнел. Он сидел долго, потом быстро вновь завернул фигурку в прежнюю упаковку и протянул мне. Я только успел заметить, что она стала совсем прозрачной.

– Сейчас вам дадут лошадь, отвезите это магистру с моим глубоким почтением, – попросил он. – А потом возвращайтесь сюда учительствовать. Заодно заберете свои книги из таверны. Я вас уже встретить не смогу. Вот деньги на дорогу, – он пошарил в кармане и достал несколько серебряных монет.

Я не придал его словам о встрече особого значения, сделал то, о чем меня просили. А когда вернулся, то узнал, что молодой барон со своей белой собакой были раздавлены упавшим на них мостом во время ремонта его подъемного механизма. Глубокая печаль вошла в мое сердце.

Похороны были скромными. А когда ставили памятную доску на стену замка, то не могли установить дату рождения молодого человека, и некоторое время на ней значилась только дата смерти. Несколько позже я посетил его могилу и вдруг увидел обе даты жизни, но не поверил своим глазам – между ними было 450 лет».