Итак, еще вечером я колебался; мне было страшно обосноваться здесь на весь остаток моих дней, без всякой надежды на перемену образа жизни. При всей энергии и изобретательности мы вряд ли сумеем удовлетворить здесь все наши потребности. Даже обработав всю долину, мы будем лишены возможности сбыть куда-либо излишек продуктов.
Надо будет удовольствоваться первобытным накоплением, заранее отказавшись от обмена, от превращения продуктов в товары, от всякой связи с денежным рынком. Меня это смущало, не скрою. Но Мария с чисто женской настойчивостью убедила меня, что от добра добра не ищут, что погоня за деньгами нас погубит и что лучшего места для фермы и плантации мы нигде не найдем.
По-своему она была, конечно, права; но во мне был силен инстинкт накопления, унаследованный мною от фермера-отца; я испытал на себе власть денег, потребности мои были широки и разнообразны, и не так-то легко было сразу отрезать себе путь к успеху, как его понимает современное общество.
– Если бы мы научились, – говорил я, – производить здесь хоть какой-нибудь продукт, хоть какую-нибудь земледельческую культуру, заготовляя впрок ее плоды, с тем, чтобы реализовать их, когда мы войдем в соприкосновение с внешним миром! Только тогда наши труды не будут потеряны и мы заживем счастливо.
– Кто знает, – подхватила Мария, – быть может, нам удастся напасть на такую культуру и создать запасы, о которых ты говоришь. Тогда мы уже не будем отрезаны от хозяйственного оборота страны, и в этой девственной глуши ты будешь работать с сознанием, точно готовишься к переезду в Новую Мексику. А разве там у нас больше шансов, чем здесь? Ведь мы совершенно разорены: придется строить на пустом месте. А тут у нас и пища, и земля – земля, которая сама плывет в наши руки, земля, за которую не надо платить. Нигде мы не найдем ничего подобного. Здесь мы построим наш очаг, Роберт, и кто знает, как развернется наше хозяйство в пустыне!
При этих словах мы рассмеялись. Мария, конечно, пошутила, не придавая особого значения своей шутке.
Наша беседа затянулась, и время клонилось к полуночи. Когда взошла луна над восточными холмами и мы уже собирались улечься спать в фургоне, мы заметили одно чрезвычайно странное обстоятельство и вскрикнули от удивления.
Как вы уже знаете, в год нашего прибытия на месте теперешнего озера был зеленый луг, покрытый кустарниками и деревцами. По луговине бежал источник, тот самый, который сейчас впадает в озеро и направляется вниз. Но в те времена берега ручья были совершенно плоскими, и вода текла по неглубокому руслу. Еще в пути, сидя вокруг костра в лунные ночи и разглядывая дальнюю гору, мы заметили этот ручей, блестевший серебряной змейкой на фоне темной зелени. Но теперь, к нашему великому удивлению, вместо узкой и длинной полоски перед нами сверкала широкой гладью целая запруда. Она занимала пространство в четыреста шагов и простиралась на большое расстояние от нашей стоянки. Зрение нас не обманывало. Перед нами была настоящая вода. Луна, поднявшись над горами, отражалась в ее спокойной зеркальной поверхности. Сомнений не оставалось. Не веря своим глазам, я с Куджо и мальчиками побежал к новоявленному озеру. Через минуту мы были на берегу этого озера, возникшего точно по волшебству.
Вначале мы с любопытством созерцали это странное явление природы, но по мере того, как вода прибывала, удивление наше сменялось некоторой тревогой: вода доходила нам уже до колен и медленно заливала пологий скат горы, подобно морскому приливу
Мы стояли в глубоком молчании, но сердце билось учащенно. По нашим догадкам, какой-то страшный сдвиг горных пластов или, быть может, обвал кручи засыпал нижнее течение ручья и закрыл ему путь в долину. Если это действительно так, то котловина через несколько часов будет затоплена. Вода зальет не только место нашей стоянки, но покроет даже верхушки самых высоких деревьев. Можете себе представить, какой ужас внушили нам эти опасения. Мы бегом вернулись к стоянке, твердо решив сняться с места и покинуть котловину, если еще не поздно. Куджо занялся лошадью, Мария, разбудив девочек, перевела их в фургон, меж тем как я с мальчиками наскоро укладывал самое необходимое.
До этой минуты мы не задумывались над трудностью, скажу даже больше – над невозможностью – выбраться из долины. Но теперь эта трудность стояла перед нами во весь рост. Дорога, по которой мы спустились в котловину – пересохшее русло ручья, – совершенно исчезла под водой, уровень которой стоял значительно выше берегов источника.
Читать дальше