Евгений Михайлов - Бубен из кожи дракона

– Ну нет, если его с Лизой расстреляешь, то и меня к стенке ставь, ни денег тебе не принесу, про помощь мою в больнице тоже забудь, да и про рыбу с мясом тоже.

– А ты меня, контра, карасем своим глистастым не попрекай. Принес, – спасибо, не принес бы, обошлись и без них. И про клад, ты мне, касатик, расскажешь. Иначе я тебя шашкой, как колбасу почикаю, и не смей мне паршивец ставить условия!

– Ну, про алмазы я ничего не знаю, не я их у помещика украл, это знает только Сергей, но за них ты нас должен отпустить, иначе режь хоть на колбасу, хоть на сардельку, все равно ничего не получишь. А алмазы, чтоб ты знал, гораздо дороже золота стоят. Один камушек, размером с ноготок, а золота нужно целый сундук, чтобы его купить. Тебе за них сам Ленин спасибо скажет, и маршалом сделает. Такие деньжищи, а ты за них жалеешь двух воров, и одну бабу отпустить. А мы уйдем, и никто о нас больше не услышит, подумай, командир.

– Ладно, уговорил. Иди, неси свои деньги, а потом я вас всех троих отпущу.

– Нет, так у нас ничего не выйдет. Я просто не знаю, где он припрятал алмазы помещика. Ты лучше отпусти Сергея с Лизой, а я пока в больнице поработаю, доктору помогу раненных лечить, а когда он принесет обещанное, через несколько дней, уйду и я.

– Ну ладно, отпущу я их, черт с тобой. Не велика птица, патроны на них только тратить. Но смотри, Гриша, если вздумаешь обмануть, пеняй на себя.

Они вышли вместе, и командир подозвал караульного:

– Алексеев, выведи-ка мне этого рыжего, вместе с Лизой.

– А может не надо Лизавету, что с бабы то возьмешь, а она хорошая, добрая, простая, и не скажешь, что богачка. Не надо ее расстреливать, Федор Тимофеевич, не виновная она, – произнес здоровый караульный.

– Надо, Алексеев, надо! Ради нашей народной революции, – выводи!

И Алексеев, рослый детина, понурив голову как провинившийся ребенок, переступил порог тюрьмы.

Из низкого проема тюрьмы, первым показался Сергей, бледный как сама смерть. Но он старался держать себя в руках, пытаясь не упасть в глазах женщины, которая хоть тоже сильно побледнела, но держалась с достоинством.

– Ну все, отмучились, – тихо вздохнула она.

– Ага, сейчас, дам я вам просто так отмучится! Будете еще лет пятьдесят терпеть мое присутствие, – радостно кинулся обнимать их Гриша.

Сергей, давай на секунду отойдем, поговорить бы надо, произнес он, и отвел Сергея в сторонку.

– Ну, что случилось? Я правильно понял, нас отпускают? – сразу учуял запах свободы, конопатый нос Сергея.

– Отпускают, но не просто так. Бери с собой Ивана Плугова, Лизу, и иди в лес, ищи те алмазы, что ты у «помещика» нашел. А я пока тут побуду, деньков пять-шесть, буду лечить раненных. А когда ты алмазы вернешь, тогда и меня освободят. Смотри, сам не вздумай прийти, передай с Иваном, – прошептал он последнюю фразу ему почти на ухо.

– Какие алмазы? – не понял Сергей.

– Федькины, а подарок друзей, я думаю, пригодится нам самим. Пока, – попрощался Гриша, и они расстались.

И его друзья ушли, ежесекундно оглядываясь на него, наверное не зная, что теперь делать с этой неожиданной свободой.

– Ну, а теперь, Григорий, пойдем в больницу, помогать доктору лечить раненных, дружески похлопал ему по плечу командир.

Целый день Гриша подавал инструмент, промакивал кровь, а к вечеру он уже сам зашивал прооперированных бойцов. Операции длились до самого рассвета, а утром, отдохнув всего три часа, он начал готовить свои снадобья. Запасы сушенной травы быстро закончились, и ему пришлось идти за новой порцией. За ним увязался врач, внимательно записывая все травы в свой блокнот. А еще за ним теперь ходили десять красноармейцев, следя за каждым его шагом.

Вернувшись в больницу, он начал готовить различные настои из лекарственных трав, после этого заливая в свои кувшинчики, давая им охладиться и отстояться.

Доктор записывал все пропорции, и рецепт приготовления, и проделал ту же процедуру сам, и начал отпаивать половину бойцов своим лекарством. Но не видя таких же результатов излечения, как у Григория, взорвался криком возмущения:

– Тут есть какой-то секрет, и ты скрываешь его от меня! Мало того, что ты мешаешь лекарственные травы, с разными свойствами, – отхаркивающие с обезболиваю-щими, успокоительные с возбуждающими. В твоих снадобьях, они должны не лечить, а заглушать сами себя. И все твои травы мне знакомы: зверобой, пустырник, тысячелистник, подорожник и т. д. И я готовил их в точно таких же пропорциях, точно так же отстаивал, – и что? У тебя опять получилось лекарство, а у меня, – травяной чай с противным привкусом. И в чем же твой секрет, Гриша?