Евгений Михайлов - Бубен из кожи дракона

Баня скоро разогрелась и гости первые вошли в ее жаркое царство. Пока они там парились и хлестали друг друга вениками, жена учинила своему непутевому муженьку допрос с пристрастием.

– Ну, Ваня, рассказывай, откуда у тебя родственники народились за прошедшую ночь? И почему твой родственник Гриша, черный и кареглазый, ну словно якут, а второй, рыжий, уж больно похож на дворянина. Вид у него не простой, как у наших – деревенских. По нему сразу видно, что он и грамотный и благородных кровей. Смотри Иван, как бы они тут чего не натворили, за что мы вместе отвечать будем. Они дел натворят и уйдут, а нам куда с детьми бежать? Точно я тебе говорю, один белый офицер, а другой – казак с Урала, они там все темные и кареглазые. Смотри, балда, доиграешься!

– Цыц, баба, не твоего ума дело, о моих делах рассуждать! А люди они хорошие, я нутром людей чувствую, а плохих за версту обхожу. Мне давеча сон приснился, что дед мой, покойный, за них просил: – придут– де двое, один – русак, а другой – азиатец, хорошие это люди. Ты уж Ваня им подсоби, а уж они тебе за добро-добром, сторицей отплатят. Вот тебе крест, как тебя, его видел. И правда, не наша родня, но ты молчи, может нам за добро на том свете зачтется. Видишь и впрямь люди неплохие, всю свою еду детям отдали. Так что мать, для всех, и даже для наших детей, они родня, мои братья с Самары, так и вбей себе это в голову. А вот они и помылись, гони детей мыться, а мы уж потом пойдем, последними.

Пропаренные, помытые, они заодно и постирали свою одежду, полученную еще из рук дракхоунов и теперь их переполняло ощущение чистоты и уюта. Переборов легкие приступы голода, они легли спать, отказавшись от приглашения хозяев к столу, сославшись на усталость.

Едва заалел рассвет, как гости поднялись на ноги и пошли на улицу умыться и привести себя в порядок. Выйдя во двор они удивились тому, что они не первые. Во дворе уже возились со своим скудным хозяйством Иван и Клавдия. Кормили свою Буренку, жеребца Орлика и десяток кур, которые почему то не хотели нестись.

– А вы что в такую рань поднялись, отдыхали бы. Это нам управляться, скот кормить.

– Да и у нас дела. Обещали свежего мяса или рыбы добыть, только ни снасти для рыбалки нет, ни ружья для охоты. Вот попросить у тебя хотели.

– Да нету у нас, не рыбак я. А ружьишко-берданку казаки отняли, им видишь ли нужнее оно. И Иван сморщил недовольно лицо, уворачиваясь от выразительного взгляда Клавдии, который говорил: «ну что я тебе говорила, не будет с них никакого хорошего толка».

– Ну ладно, на нет и суда нет, пойдем в лес, там умеючи и без ружья медведя добыть можно. И демонстративно не замечая усмешки Клавдии, они пошли в лес.

Лес и впрямь был пустой, война и обилие оружия изгнало все зверье далеко в лес. Они дошли до пещеры из которой недавно вышли в этот мир и остановились в нерешительности.

– Ну что, может сиганем туда ненадолго, возьмем меду в горшках, рыбы, мяса насушим и назад.

– Нет, я лучше не буду рисковать, а то вместо мелового периода опять попадем в ледниковый. Тут ведь не угадаешь куда попадешь. Сейчас хоть и тяжелое время, но все же с людьми. Давай лучше тут будем обживаться. А один зверь тут по любому должен быть, ты не забыл нашего косолапого знакомого, Михаила Потапыча. А его ведь по любому убивать нужно, а то эта скотина опять к нашим друзьям – Архам за медом припрется, а нас рядом не будет. А уж завтра и рыбалкой можно заняться.

Первым делом они изготовили себе оружие по технологии каменного века, благо камней и деревьев тут было достаточно. Каждый изготовил себе по копью и луку с каменными наконечниками и сели отдохнуть, обдумывая дальнейший план охоты.

– А давай выроем яму, вобьем острые колья, а для верности еще какой-то груз над ямой закрепим, – предложил Сергей.

Копать было тяжело, лесной суглинок с трудом рыхлился ножом, но желание показать себя с хорошей стороны перед этими бедными, но трудолюбивыми людьми, подгоняло их сильнее чем плетка, голод сделал разум изобретательным, а руки умелыми и к вечеру яма уже была готова. В нее они вбили ровные шесты и остро обтесали их ножами. Две толстые ветки, близ произрастающего дерева, они закрепили над ямой, а на верх положили крупный булыжник, который должен был рухнуть на спину медведя при его попадании в яму.

Уже начало темнеть. Соединив свои ментальные силы они быстро нашли разум медведя. Он уже проснулся и выходил на ночную охоту из своей берлоги. Они осторожно проникли в его мозг и стали усиливать его желание испробовать меду, тут же посылая в его мозг иллюзию запаха и слабое жужжание пчел. И медведь бодрой рысью понесся в их сторону. Он так был увлечен их иллюзией, что не видел их и не чувствовал даже запаха их тел. С разгона влетев в их ловушку, он с хрустом проломил укрытый ветками и листвой верх ямы и глубоко насадился на колья. Ветки дерева с хлестом разошлись и на спину медведя упал здоровенный булыжник, еще глубже вбив его на колья. Медведь, рыча от гнева и боли, из последних сил поднялся на ноги и оттолкнувшись, соскочил с кольев. Над ямой показалась его косматая голова. Боль сняла с его глаз пелену иллюзии, внушаемую ему двумя шаманами и его налитые кровью глаза, остановили свой взгляд на истинных виновников этого происшествия, в которое он попал по их вине. Одним тяжелым прыжком он выскочил из ямы и истекая кровью тяжело пошел в их сторону. Силы покидали его могучее тело, мощные лапы не знающие усталости, быстро слабели и заплетались, а большая голова непосильной тяжестью тянула его к земле. Он чувствовал возрастающее желание лечь и уснуть. Боль стала отступать, на смену ей пришел туман, который застилал глаза. В нем он увидел свое мохнатое семейство – его бурую жену с парой медвежат, которые внезапно пропали год назад, оставив на лесной подстилке кровавое пятно и запах пороха. Этот едкий запах еще долго не выветривался с той поляны.