Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)

На рассвете Желтая Птица остановил рысака и приказал сделать привал на берегу

Скоро потянулись настоящие холмы, предгорья более высоких гор, которые темным массивом вырисовывались на горизонте.

Шарабан проехал долину, затем поднялся на гору, снова спустился, преодолел глубокое ущелье и остановился на большой круглой равнине, со всех сторон замкнутой остроконечными скалами.

– Приехали! – объявил Желтая Птица.

Трудно себе представить что-нибудь более мрачное, чем круглая лощина, где вся почва изрыта, изборождена маленькими ручейками с желтой, грязной водой, насыщенной глиной. Кое-где люди отталкивающей наружности, в грязных лохмотьях усердно рыли землю, стоя в ямах. Вокруг виднелись беловатые палатки, вылинявшие от дождя, выгоревшие от солнца, продырявившиеся от длительного употребления и заплатанные разноцветными лоскутами.

Между этими убогими жилищами возвышалось несколько изб из неотесанных бревен (log-houses), материалом для которых послужили ели, срубленные в горах. В них жили торговцы.

Не были намечены ни улицы, ни авеню, как в возникающих городах. Не было ни церкви, ни суда, ни банка – ничего, что бы напоминало о цивилизованном мире.

Всюду ощущалось полное отсутствие комфорта. В палатках спали прямо на земле; в бревенчатых избах, носивших громкое название «салунов», ели стоя, наскоро.

Вся меблировка состояла из пары древесных обрубков, служивших стульями.

Таков был поселок золотоискателей, где Желтая Птица намеревался укрыть свою жертву, за которую собирался взять такой громадный выкуп.

В этих местах ковбои почитаются как сливки общества; золотоискатели же – его подонки.

Желтую Птицу знали и – как ни удивительно это покажется, – слушались его приказаний.

– Эй вы, молодцы, – гаркнул он, – вылезайте из своих кроличьих нор и ступайте сюда!

Рабочих было человек шестьдесят.

– Ты платишь? – спросил один из них.

– Сколько хотите.

– All right, идем к Отравителю.

Через десять минут толпа, к которой присоединились по дороге еще другие рабочие, остановилась перед большой избой, у дверей которой сидел великан со зверским выражением лица.

– Эй, Сэм, – закричал Желтая Птица, – я привез к тебе первую красавицу Штатов.

– Вижу.

– Береги ее как зеницу ока: она стоит сто тысяч долларов.

– Well!.. Женщина красива, а золото еще лучше. Ну, выходите, курочка!

Не говоря ни слова, окинув негодяя ясным взглядом, молодая женщина спрыгнула легко на землю и совершенно спокойно остановилась перед дверью.

Золотоискатели стягивались шумно, заинтересованные и жаждущие выпивки.

– У тебя ведь найдется место, где ее спрятать? – грубо спросил Желтая Птица.

– Да, на чердаке, где спала Бесси, служанка, что умерла…

– Отлично… Потрудитесь идти за Сэмом, сударыня… А ты, Сэм, не забудь, что отвечаешь за нее головой.

Миссис Клавдию заперли в грязной каморке, где умерла служанка из кабака. Желтая Птица отвел в сторону хозяина:

– У тебя есть запасы?

– Неистощимые, – отрывисто отвечал великан.

– Питье и еда?

– Да.

– Будет чем с неделю поить всех искателей?

– Хватит и на две.

– All right! Я все покупаю у тебя.

– За наличные?

– Нет, в кредит.

– Будет стоить дороже.

– Сколько?

– Пять тысяч долларов.

– Прекрасно! Беру за пять тысяч твой салун и все, что в нем есть… Ты знаешь: мое слово – все равно что расписка.

– Знаю, – важно подтвердил Сэм, сплевывая жвачку.

– Сверх того получишь еще сто тысяч долларов.

– Ты, стало быть, богат?

– Скоро разбогатею… У меня в виду отличное дельце, и ты должен помочь мне.

– Как это?

– Сбереги мне ту красотку, что сидит у тебя на чердаке.

– Сберегу.

– Рассчитываю на твою неподкупность.

– Все?

– Все… А теперь напои этих молодцов – нашу маленькую армию.

– Разве предвидится нападение?

– Надеюсь, нет, но в случае чего…

– Конечно, предосторожность не лишнее. Эти двести удальцов стоят целого батальона.

– Я их знаю. Мне с ними почти со всеми приходилось «работать над кожей».

Выражение «работать над кожей» значит – скальпировать. И тон, которым Желтая Птица произнес эти слова, заставил бы содрогнуться самого храброго человека.

«Джентльмены, желающие остаться неизвестными, случайно узнали…»