Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)

Миссис Клавдия бросилась к сикоморе, размахивая телеграммой, казавшейся в ее тонких пальцах приказанием об отмене казни, присланным с курьером.

Несмотря на свое волнение, она заметила, что у старого индейца высунулся язык и лицо исказилось в ужасной гримасе. Бессребреник же, сохранивший до последней минуты самообладание, сжал челюсти и губы. Только лицо его начало синеть.

– Стойте!.. Оставьте! – закричала миссис Клавдия, не помня себя и не сознавая, что говорит.

Возбужденные и пьяные ковбои, сбившись в кучу, принялись хохотать.

– Негодяи!.. Разбойники!.. Это безбожно!

Смех становился все громче.

– Пустите, подлецы!.. – приказала молодая женщина, которой презрение и негодование придали величие.

Видя, что толпа не обращает ни малейшего внимания на ее приказания, она выхватила свой маленький револьвер Смита и Вессона и, направив в толпу, раз за разом нажала курок, даже не целясь.

Паф!.. паф!.. паф!.. – раздались три выстрела. Миссис Клавдия, любительница всякого спорта, прекрасно владела револьвером, и три человека повалились, даже не вскрикнув. Молодой женщине оставалось всего несколько шагов до сикоморы, когда она заметила, что Билли Нейф поднял свой револьвер, чтобы одним выстрелом покончить с джентльменом.

В четвертый раз послышался слабый звук маленького револьвера. Пуля попала Билли Нейфу в переносицу, и он упал на руки товарищей, которых начинала охватывать паника.

Паф! – вновь среди водворившегося молчания раздался сухой, короткий выстрел: миссис Клавдия прицелилась в ремень, поддерживавший обоих повешенных, с такой ловкостью и самообладанием, что пуля буквально перерезала лассо надвое.

Джон-индеец и Бессребреник тяжело упали на землю, не будучи в состоянии удержаться, так как руки их были связаны. Но неустрашимая молодая женщина уже подбежала к ним, и ни один из разбойников не посмел удержать ее.

Она поспешно нагнулась, схватила охотничий нож самого Вилли Нейфа и в одну секунду перерезала ремни, которыми был связан джентльмен. Он уже был близок к удушению и, жадно вдохнув воздух, проговорил:

– Благодарю!

Миссис Клавдия подбежала к трупу Нейфа, выхватила два длинных, оправленных в серебро револьвера, которые были у того за поясом, и передала их Бессребренику со словами:

– Защищайтесь!

Он ответил хриплым голосом:

– Еще раз благодарю… Постараюсь.

Он с трудом приподнялся на одно колено и поднял один из револьверов.

Взбешенные такой развязкой, ковбои, отступившие было после выстрелов миссис Клавдии, снова приближались.

Необыкновенное уважение янки к женщине не позволило ковбоям опуститься до насилия над неустрашимой защитницей Бессребреника, но последнего они намеревались заставить дорогой ценой заплатить за убитых из-за него товарищей.

– Сударыня, – крикнул один из них, – потрудитесь отойти, я буду стрелять!

– В женщину?.. Вы не посмеете…

К Бессребренику, несколько оправившемуся за то время, как он стал свободно дышать, вернулась вся его сила. Он дал волю своему презрению к негодяям:

– Вы подлецы, раз пятьдесят человек нападаете на одного! Вы – не мужчины!

Из толпы ковбоев послышались восклицания:

– Ты смеешь говорить это?.. Мы тебе покажем… Ты смеешь нас обзывать подлецами… У меня было пять дуэлей… У меня десять… Я убил семь человек!

Теперь они уже не хватались прямо за револьверы, не убивали без рассуждения, но вступали в переговоры.

Бессребреник между тем настолько окреп, что смог уже приподняться, и, не опуская дула пистолета, отвечал:

– Хвастуны!.. Лгуны!..

Джон-индеец, к которому тоже вернулась жизнь, гримасничал, как обезьяна, и беспрестанно чихал.

Он с трудом приподнялся на одно колено и поднял один из револьверов

Возглас Бессребреника вызвал новый взрыв ругательств у ковбоев.

– Попробуй-ка помериться силой со мной!..

– И со мной!..

– Нет, со мной первым.

Каждый готов был сейчас же вступить в драку.

– С удовольствием, – отвечал Бессребреник. – У меня на родине говорят: «На то и щука в море…»

– Плевать нам на твою родину…

– Напрасно!.. Серому Медведю не поздоровилось.

– Ты француз?

– Может быть… во всяком случае, я тот, кто всех вас вызывает на дуэль.

– Всех?..

– Да!

– Нас пятьдесят человек.

– Пятьдесят два.

– И ты будешь драться?

– Да, и надеюсь перебить вас всех, по крайней мере изувечить-то уж точно.