Сергей Власов - Естество. Книга первая. Полное погружение

Однажды речь зашла о старом доме в конце улицы, том самом, мимо забора которого каждый день проходили члены экспедиции, направляясь в лес. Стас хорошо его запомнил: бесхозный, видимо, уже не первый год, он слегка покосился на прогнившем фундаменте и словно отвернулся от поселка, поглядывая в сторону вековых сосен. Дом вызывал недобрые чувства, особенно когда на землю спускалась ночь, а с окрестных болот доносились таинственные вопли недремлющей выпи. Почерневшим идолом возвышаясь на фоне мрачного леса, отрешенно уставив глазницы заколоченных окон в гнетущую темноту соснового бора, он словно высматривал своего хозяина, сгинувшего много лет назад в одной из топей здешних болот.

Местные жители называли его «домом на отшибе».

История началась, когда после смерти хозяйки, древней уже старухи, дом по наследству достался ее дальним родственникам. Несмотря на то, что уже тогда он был очень ветхим, его все же купил один профессор из Москвы. Сначала ученый жил в поселке наездами, а потом постоянно здесь поселился, лишь изредка отлучаясь по своим научным делам.

Профессора звали Анатолий Николаевич Кошон. Это был худощавый невысокий интеллигент с большим лбом и глубокими залысинами. Благополучно переступив пенсионный порог, еще полный сил и здоровья мужчина не ушел на покой, а продолжил заниматься антропологией и фольклористикой. Ученый часто захаживал в дома селян, расспрашивал их и подробно записывал все услышанное, словно искал философский камень, запрятанный кем-то в дальней меже одного из заброшенных огородов.

Дарью Семеновну Анатолий Николаевич навещал чаще, чем других, потому что, во-первых, их дома были рядом, а во-вторых, она неизменно оказывалась в курсе дел всех соседей и была не прочь поведать гостю очередную заковыристую историю.

Однажды под Рождество профессор решил наведаться к соседке. Возвращаясь из Москвы, он прикупил большой торт, разукрашенный шоколадом и ярко-оранжевыми цукатами. Дарья Семеновна очень обрадовалась гостю, поставила самовар, заварила чай, и до ночи они просидели за столом, коротая время за приятной беседой.

Внимательно выслушав самые свежие сельские новости, Анатолий Николаевич, в свою очередь, поведал секрет «колдовства», который ему как-то удалось выудить у старого деда в одной из богом забытых деревень. Суть его заключалась в том, что с помощью нехитрых приготовлений можно вызвать духов и у них узнать свое будущее. Для этого требовалось откладывать по одному полену в течение года первого числа каждого месяца, а в полночь накануне Рождества положить дрова в печку, развести огонь и ждать результатов. О последствиях дед не сообщил, но дал понять, что они непредсказуемы.

Профессор, хоть и был высокообразованным человеком, иногда мог отступить от своих атеистических принципов и поэкспериментировать с каким-нибудь продуктом мракобесия, чтобы затем поместить его в строгие рамки науки: с начала года он терпеливо следовал ритуалу, и к сегодняшнему дню у него скопилось ровно двенадцать отборных березовых поленьев, о чем он не преминул сообщить Дарье Семеновне перед тем, как уйти домой.

На дворе был изрядный мороз; очутившись в темной холодной избе, Анатолий Николаевич сразу же занялся растопкой: хорошенько полив дрова спиртом, он чиркнул спичкой, и фиолетовые языки закружились в страстном танце, причудливо переплетаясь с оранжевыми сполохами занимающейся бересты. Воздух в помещении наполнился парами денатурата и паутинками копоти, а рожденные разгорающимся пламенем тени беспорядочно заметались по оплавленным стенам топливника в почерневшем зеве русской печки.

Спустя час профессор сидел в кресле-качалке с бокалом шампанского и отрешенно смотрел на огонь. Они были вдвоем: профессор, одетый в черный атласный халат, и пламя, сожравшее уже добрую половину поленьев.

Внезапный скрежет вывел ученого из оцепенения. Ему показалось, будто кто-то водит железом по стеклу, пощелкивая костлявыми пальцами в такт участившимся ударам сердца; он обернулся и стал всматриваться в чернильную темноту, царившую за окном. Сквозь тонкий тюль он увидел летучую мышь, которая из глубины ночного мрака ломилась в плотно сомкнутые створки. Щерясь и повизгивая, она разбрасывала белесые сгустки слюны, размазывая их по стеклу. Очередной раз ударившись о фрамугу, ночная гостья устремилась прочь, сопровождая полет чавкающими звуками перепончатых крыльев. Сбросив оцепенение, профессор вскочил с кресла и рванулся к окну: плотно прижавшись к стеклу, он пытался разглядеть то, что скрывала зимняя ночь. Наконец глаза привыкли к темноте, мрак над поверхностью снега рассеялся, и Анатолий Николаевич увидел, как спавший доселе в сладкой неге лес вдруг содрогнулся, завопил немыслимыми голосами и выпустил полчища ужасных тварей из своих недр.