Вероника Горбачева - Иная судьба. Книга 1

– Её светлость немного… не в себе?

– Не то чтобы немного, очень даже не в себе, друг мой. Похоже, поработал хороший менталист, может, и не один, девочке упорно внушали, что она не герцогиня в браке и не баронесса в девичестве, а простая деревенская глупышка. И вбивали это знание не только внушением. – Он горько усмехнулся. Надо же как-то оправдать следы от розог на теле чудом спасенной супруги. Господь простит напраслину, это для её же блага. – Думаю, что со временем она поправится. Всё, что от нас нужно – это терпение и такт, такт и терпение. Остались ли они у вас после общения с прежней, лже-Анной?

– Ваша светлость! – на глазах пожилого дворецкого выступили слёзы.

– Вижу, что остались. Надеюсь на вас, друг мой. И помните, о чём я вас предупреждал.

– Ни единого лишнего слова, ваша светлость. Лично рты позашиваю, если что дурное услышу. Конечно, – замялся преданный слуга, – трудно будет… после всего, что госпожа вытворяла…

– Мягче, мягче с людьми, Франсуа. Думаю, суровые меры не понадобятся: совсем скоро все увидят разницу между прежней герцогиней и этой. Прощайте, старина. – Герцог поднялся, дружески потрепал мэтра по плечу. – До вечера.

– Да благословит вас Бог, ваша светлость… – пробормотал управляющий. – Никто из тех, кто осуждает вас за глаза, не знает вашей истиной доброты.

– Да вы что, сговорились? – Герцог так растерялся, что едва не вышел из тщательно продуманного образа. Спохватившись, отвернулся в показном смущении. Надо уходить, пока кто-нибудь ещё не заикнулся о его доброте.

Но вдруг кое-что вспомнил.

– Вот что, – сказал замедленно. – Теперь о другом. Ты, конечно, покажешь ей дом, осветишь здешние порядки, расскажешь, куда можно ходить, а куда… не рекомендуется. И госпожа Анна, естественно, будет задавать вопросы, она ведь любопытна, как все женщины. Ничему не удивляйся, помни, что не она, а другая жила здесь вместо неё всё это время. Ничего не замалчивай, кроме одного: если даже случайно речь зайдёт обо мне – не говори, кто я такой. Понял?

Мэтр посерьёзнел.

– Да, ваша светлость. Неужели… – Оглянулся: не слышит ли кто. Докончил шёпотом: – …вы так и не открылись?

– Я собирался, когда год назад выезжал из Фуа. Хотел поговорить с ней об этом здесь, в Гайярде. Но сюда приехала совсем другая женщина, вздорная, с резко испортившимся характером, она уже не внушала мне доверия. А этой – я сам скажу, когда придёт время.

– Всё понял. Ни слова. Ни полслова. Ни намёка. Будьте уверены.

* * *

Откинувшись на спинку сиденья, его светлость уставился невидящим взором в окно кареты.

«Будьте милосердны…»

Благословенна ты, девочка, как истинная миротворица. Но только своим чистым умишком ещё не понимаешь, что миру нужны не только святые, но и золотари.

– Винс, – герцог, наконец, перевёл взгляд на капитана. – Ты ещё жив? Как тебе удалось отделаться столь малым? Я думал, тебя ждёт выволочка за нас обоих, как во времена нашей греховной юности, однако матушка освободилась достаточно быстро. Чем ты её обезоружил?

Синеглазый усмехнулся краешком рта.

– Я и не пытался. Изложил кратко всё, что мы обговаривали, и, не давая опомниться, посоветовал – нет, крайне настоял – ближайшие три-четыре дня не давать новой герцогине слишком много еды. Кормить понемногу, но чаще, и желательно – самой простой пищей. Похоже, что девочка наголодалась. Когда матушка это осознала – поверь, это оказалось самым убедительным доводом.

Капитан умолк. В глазах его стоял невысказанный упрёк.

Демоны, дьяволы и все вместе взятые… Герцог даже зажмурился. Как он об этом не подумал? Видел же трогательно торчащие – теперь-то осознал, что нездорово торчащие – лопатки, выпирающие позвонки, острые ключицы… У неё даже кольцо болталось на пальце, а не сидело прочно. Уже тогда можно было понять, что малышка недоедала. А если бы ей принесли на завтрак то же, что и Анне? Та с самого утра выезжала верхом, нагуливая зверский аппетит, а затем сметала со стола всё, как здоровый мужчина: и омлеты с грудинкой и грибами, и жареные колбаски, истекающие жиром, и цыплят в остро-сладком соусе… Страшно представить, что сталось бы с желудком, непривычным к такому изобилию.

– Спасибо, что позаботился об этом, Винс. Я как-то не подумал.

– Просто я чаще бываю в деревнях, Жиль.

Лишь оставаясь один на один, как сейчас, капитан позволял себе обращаться к молочному брату просто по имени и на ты. Годы, когда они вместе росли, учились, совершали набеги – сперва на окрестные сады, а затем и на местных дев – давно миновали. Братство душ оставалось, но надёжно пряталось от посторонних, дабы не давать никому лишнего повода усомниться в боевых заслугах одного и непредвзятости другого.