Елена Асеева - Путь Святозара. Том первый

– Сказал, а он что? – заинтересовался сын правителя, и почувствовал, как встрепенулась каждая жилочка в его теле, и туго застенала внутри душа.

– Он молчал, молчал, но слушал. Сказал, что Эрих глупый мальчишка и ему полезно поспать, – раздраженно покрутив головой, заметил старичок, да вновь продолжил свой неспешный ход.

– А про мать, что он сказал, про мать? – взволновано вопросил Керк, когда доброжил повернувшись, медленно двинулся по направлению к юноше.

– А про мать, он ничего не сказал, но видно было, что думы тяжкие на него налегли, – певуче закончил доброжил и почесал затылок.

Керк примолк, обдумывая сказанное старичком, замолчал и дух, а вместе с ним и дворовой с жихарем. А немного погодя сын правителя малеша скосил глаза, и, воззрившись на доброжила, каковой подошвой правого сапога старался выпрямить вздутие на укрывале, молвил:

– Погоди доброжил, но ты ведь не разговариваешь с отцом-правителем, ты же обижен.

– Конечно, обижен и никогда бы не заговорил, – откликнулся старичок, и, оставив попытки разровнять укрывало, спешно подступил вплотную к сыну правителя. Он протянул вперед ручку и погладил кончиками своих волосатых пальчиков того по лицу. – Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я ведь, хозяин, долго живу на свете, видел всех твоих предков: и твоего прадеда, и твоего деда, и отца. Зрю я каков ты и каков твой брат. Я не хочу, чтобы такой бесчестный, властолюбивый и злобный мальчишка правил этой страной. Нет, только ты достоин, занять престол Восуров, ты – первенец Богомудра… В этом нет никаких сомнений.

– Спасибо, доброжил, за добрые слова, – благодарно ответил Керк и также ласково погладил по голове старичка. – Но может, не стоило говорить отцу о том, что случилось вчера между мной и братом. Я не хочу, чтобы Эрих думал, что я не сумею постоять за себя.

– Тут дело не в том, что будет думать Эрих, важно чтобы ты был жив, – заметил низким, сиплым голоском, до этого молчавший, овинный жихарь и словно баран потряс головой. – После беседы с доброжилом правитель будет знать всю правду, а в ином случае лишь то, что скажет ему правительница. А она скажет, что ты свой дар используешь во вред брату.

– Да, я теперь понимаю, не нужно мне было так поступать, стоило просто пройти мимо, – сказал Керк, и сжал плотно губы, отчего чуть слышно заскрипели промеж себя сведеные зубы.

– Нет, ты поступил правильно, – теперь в разговор вмешался и дворовой, который до этого внимательно слушал разговор, и при этом также внимательно осматривал свое правое копытце. – Ты ведь видел, о чем думал Эрих, что у него было в голове.

– Думал…, – протянул Керк и припомнил свои ощущения. – Он думал о чем-то нехорошем.

– Тогда ты поступил правильно, – сообща изрекли доброжил и дворовой и было хотели еще, что-то добавить, да в дверь внезапно постучали.

То пришел Борщ, поднимать Керка. Доброжил, дворовой и жихарь низко поклонились юноше и враз да единожды исчезли, оставив после себя лишь несколько мелких крапинок света опавших на ложе, напоминающих затухающие искорки.

Глава шестая

Керку, несмотря на все доводы Духов, было боязно и стыдно смотреть на правителя. И когда к ним, выезжающим со двора на лошадях, присоединился отец и Храбр, он совсем пал духом. Всю дорогу от дворца юноша трусил с опущенной головой, позади всех, постоянно отставая. Миновав деревню, Дубыня, Тур и Храбр пустили коней галопом, правитель же, до этого ехавший впереди, придержал коня и, дождавшись сына, поравнялся с ним. У Керка было препротивно на душе, но, ехавший рядом молчащий, отец, был еще большим укором для его совести, и тогда он решился:

– Отец, – робко начал он.

– Что, Керк? – как ни в чем не бывало, спросил правитель.

– Отец, прости меня, я знаю про твой разговор с доброжилом. И думаю… да нет, я уверен… ты мною недоволен… Может я смогу объяснить тебе свой поступок… и ты тогда поймешь меня, – частенько прерываясь на полуслове протянул Керк.

Отец молчал, а после глянул в лицо сына и по-доброму улыбнулся. И приободренный той щедрой улыбкой, Керк рассказал о вчерашнем происшествии, ничего не утаивая и не скрывая, и о грубых словах Эриха, и о собственном страхе, и даже о, возникшей в душе, жалости. Когда он закончил, то почувствовал, точно здоровущий камень дотоль давивший на него свалился с его плеч, и разом стало легче дышать. Он теперь смог смело посмотреть в глаза отцу.

– Что же, Керк, скажем так, ты поступил правильно, ну может ты выбрал не тот оберег, который следовало в данном случае использовать. Но я рад, что в твоем сердце не возникло ответной злобы на грубые слова Эриха, – правитель чуток помолчал, словно подбирая слова. – И особенно я рад, что ты смог правильно сказать оберег, и он сработал. На тебя я, сын, не сержусь, и ты зря думал, что я буду тобой недоволен. Ты, как будущий правитель, просто обязан, умело себя защищать и не только мечом, но и оберегом. В данном случае меня больше тревожит злоба твоего брата – Эриха. Именно она расстраивает, именно его поступок меня пугает.