Антон Пешкин - Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

– Клио Эсторакис и Ника Авьери! – наконец прозвучали их имена.

Сердца что у одной, что у другой, колотились как ненормальные, будто бы пытаясь выскочить из груди. Только сейчас они заметили, что до сих пор держатся за руки, и Ника, смутившись, мягко отпустила руку напарницы и вместе с ней, плечом к плечу, прошла в круг пламени.

Целую секунду Клио колебалась, не в силах взяться за меч, а затем, шумно выдохнув губами, обхватила своими тонкими пальцами обмотанную шерстяной нитью рукоять и едва заметно поморщилась, словно испытывая боль. Одним резким взмахом руки она вынула клинок из ножен и, второй рукой поддерживая лезвие, встала на одно колено перед Никой.

– Я, Клио Эксторакис, перед лицами людей вокруг и под взо… – Ее речь прервал странный звук, похожий на хлопок, за которым последовало слабое шипение.

Перед рыцарем и волшебницей возник густой белый дым, который очень быстро рассеялся. Прямо между ними двумя и толпой людей стоял обнаженный мужчина, на котором были лишь солнцезащитные очки и галстук с пятью красными полосами.

Все стояли, затаив дыхание и в шоке глядя на появившегося посреди церемонии выпуска эксгибициониста, которого его вид, казалось, ничуть не смущал. Клио, все так же держа меч в руке, медленно поднялась с колена.

– Здрасьте. Удачи вам всем, счастья, здоровья. – Появившийся из ниоткуда мужчина пожал руку Клио. – Не хворайте.

После этого он развернулся и неспешно зашагал к выходу по длинной красной ковровой дорожке. Лишь когда он был уже у самых дверей, распахнутых по случаю празднества, за которыми стояло еще больше людей, чем внутри зала, он обернулся и, так же как и Дайфолк, усилив свой голос магией, сказал:

– Кстати, ковер – это клево. Давайте не будем его убирать потом? Или хотя бы верните мне сюда тапочки.

А затем, не дожидаясь ответа, Марк пошел дальше, разрезая расступающуюся перед ним толпу.

Молчание было недолгим, его прервал Дайфолк:

– Мы приносим извинения за этот инцидент. Это был мастер Марк, только что с задания на другом конце Эстории. Продолжайте.

Клио, усмехнувшись, глянула вслед служащему Департамента, между прочим, высшего ранга, а затем вновь встала на одно колено и посмотрела на Нику. Лицо второй было краснее, чем знамя Литарской Республики, и было видно, как она дрожит от нахлынувшего волнения и стыда от увиденного.

Кашлянув, Клио начала заново:

– Я, Клио Эсторакис, перед лицами людей вокруг и под взором множества богов клянусь своей жизнью, что во что бы то ни стало защищу душу Ники Авьери, связанной со мной вечной нитью, как защищу и всех людей, что потребуют моего меча! – громко сказала Клио, глядя раскрасневшейся Нике прямо в глаза совершенно серьезным взглядом. Под конец фразы рыцарь стиснула зубы.

Пару мгновений Ника не могла проронить ни слова, несмотря на то, что открыла рот и уже собралась говорить, но затем, пересилив себя, сбивчивым голосом начала клятву: – Я… Ника Авьери, перед лицами людей вокруг и под взором множества богов клянусь своей жизнью, что во что бы то ни стало защищу душу Клио Эсторакис, связанной… связанной со мной вечной нитью, как защищу и всех людей, что потребуют моего ппламени! – Конец клятвы она произнесла неожиданно громко, хоть и запнувшись. Сперва она забыла, что ей следует взять меч своего рыцаря, но затем поспешно приняла его, еле удерживая тяжелое оружие двумя руками.

Высокая стена пламени поднялась вокруг них. Клио встала с колена и убрала свой меч в ножны, вздохнув с облегчением. Две юные девушки, только что официально ставшие служащими Департамента, стояли друг перед другом, глядя друг другу в глаза, пока огонь, бушующий вокруг них, медленно опускался, а вместе с ним опускались и им в руки два черных галстука. Когда же пламя совсем утихло, Клио сделала шаг вперед и, подняв руки, стала аккуратно завязывать галстук вокруг тонкой шеи волшебницы, а та, в свою очередь, стала завязывать галстук воительнице.

На галстуке каждой из них загорелась голубая полоска.

– Ч… Ч-что..? – опешила Клио, глядя на галстук, надетый на Нике. В одно мгновение улыбка исчезла с ее лица, уступив место удивлению, непониманию и, возможно, страху.

– Прости меня… Я… – замямлила Ника, опустив голову, но ее тихий голос утонул в ликовании людей, несколько минут назад оскорблявших рыцаря, стоящую перед ними.

– Дура. Не смей извиняться и улыбнись. Мы только что стали настоящими защитниками!

– легонько встряхнула ее за плечи Клио, а затем, отпустив, взяла ее за руки.