Олег Пустовой - Конец операции «Медуза»

Сразу после того, как новогодний стол покинули мастер, чиф и стюард, Думитру мигнул Николаю и показал глазами в сторону выхода из столовой. Пройдя по коридору в курилку, он закурил и предложил Николаю, но Николай вежливо отказался, не хотелось менять своё состоявшееся отношение к этой пагубной привычке. За перекуром Ионеску признался, что имеет полулитровую бутылочку отличной румынской водки торговой марки «Сталинская». Залесский знал эту торговую марку ещё со времён работы на реке Дунай, когда ему пришлось на речном буксире-толкаче обеспечивать перегрузку соевого шрота из большущего океанского балкера на речные секции, работая в порту Констанца. «Сталинская» абсолютно ничем не уступала знаменитому германскому «Абсолюту», разве, только в цене была дешевле, но качеством могла сравниться со многими известными брендами. Николай не отказался от провоцирующего предложения и пригласил Думитру в свою каюту, чтобы поближе быть к камбузу и подальше от начальства. Ионеску понял намёк и, вскоре, они сидели в скромной компании за бутылочкой отличной румынской водки. Продолжался праздник, вступившего на борт «Медузы» Нового года. Беседуя о жизни, они вспоминали молодые годы, социалистический образ жизни, свои семьи, и накатывали по двадцать грамм, пока не осушили содержимое поллитровки. Расстались далеко за полночь. Можно было считать, что праздник затянулся. Ведь, для моряка выходные дни бывают только дома. На судне есть вахта, которую надо отвахтить в любой праздник, а Думитру утром в восемь должен заступать на мостик. Николай проводил гостя, пожелал спокойной ночи и сам стал готовиться ко сну. Новый день Нового года надо было встретить достойно, в приподнятом настроении и в хорошем расположении духа.

Праздник канул в лету, и снова наступили трудовые будни. Через двое суток шторм стих и, получив сводку погоды не омрачавшую ближайшие дни неприятными сюрпризами, капитан дал команду сниматься с якоря. На очереди был порт Сфакс, в который «Медуза» попала через двое суток нормального среднего хода. Один день пришлось следовать экономным ходом на малых оборотах, чтобы прийти в порт к назначенному сроку, когда освободится для судна контейнерный причал. Это время моряки решили использовать с максимальным эффектом. Находясь в Средиземном море, Залесский научился делать приспособления для промысла тунца, которого в этих широтах было несчитанное множество. Предложив не тратить драгоценное время попусту, он дал команде наводку, сообразить общими усилиями и обеспечить изготовление рыболовной снасти для добычи тунца. Азарт быстро распространился на многих членов команды и, буквально, через полчаса, боцману стали приносить различные рыболовные принадлежности, подходящие по ранее оговорённых параметрах. Отобрав хорошую крепкую леску, не меньше десятого номера, боцман замерил её длину и, убедившись, что в ней есть все сто пятьдесят метров, стал приделывать недостающие приспособления.

Храмко изготовил из бронзового прута плоское грузило, чтобы под действием движения оно не тонуло в воде, а приподнималось, не доходя на расстояние метра до поверхности моря, и боцман умело привязал его к концу снасти. Ионеску нашёл в своей каюте отличный стальной крючок, лежавший без надобности в шухлядке письменного стола. Один крючок, размером побольше, нашёл у себя в каюте матрос Абашидзе. Двух крючков было маловато, и третий, умело и быстро, Храмко сделал собственноручно из статистой проволоки, которую пришлось в местах изгибов разогревать газовой горелкой. Кончик крючка токарь нагрел, расплескал молотком, затем заточил, придав ему нормальную для рыболовного крючка форму, и закалил. Кок Мамедов, где-то раздобыл пару метров натурального парашютного стропа и его боцман пристроил для оттяжки, чтобы во время захвата тунцом наживки, леска не натягивалась до предела и не лопнула, а сдерживалась крепкой оттяжкой из стропа. На практике бывали случаи, когда во время поклёвки, тунец напрочь обрывал снасть своими резкими ударами. Напоследок, Николай насадил на крючки перламутровые блестящие ленточки, вместо наживки, и забросил снасть по корме судна, отпустивши леску на всю длину. Он прихватил от конца закидушки пару метров лески надёжным парашютным стропом, закрепил её к двери, ведущей в кормовой коридор главной палубы, а к провисшей части прикрепил полуметровый кусок деревянного бруса для лучшего созерцания поклёвки.

Дело было сделано и осталось ждать результата. А ждать пришлось совсем не долго. Уже через минут сорок, проходивший по юту Храмко, засёк первую поклёвку. Он дождался третьего удара и, когда брусок сорвался с лески, дёрнул леску на себя. Приятное чувство охватило заядлого рыбака, когда в руке почувствовалась сила бьющегося на крючке тунца. Понимая, что одному такую сильную рыбу не осилить, Виктор позвал на помощь. Услышав крики, на ют прибежали боцман и Абашидзе. Втроём они сумели заморить морского обитателя и, притянув обессиленную тушу под правый борт судна, бросили в неё две остроги, привязанные к лееру крепким капроновым фалом. При помощи фала и лески они втроём сумели затащить тунца на палубу. Улов был отличным. Когда тунца взвесили на камбузных грузовых весах, в нём оказалось двадцать килограммов чистого мяса. Последующий улов оказался значительно меньше в весе, шесть и семь килограмм, соответственно, однако, приварок к общему столу был значимый. Умелыми руками Мамедова из трофеев получились отличные котлеты, а так же тушёные в масле и специальном маринаде ромбики тунцового филе. Рыбалка удалась, доставив морякам двойное удовольствие: не передаваемый на словах азарт от ощущения мощи, бьющегося на крючке трофея и ощущения вкусовых качеств во время приёма пищи от аппетитной юшки, котлет и тушённого в маринаде мяса.

Читать дальше