Денис Шулепов - Сорока

Он закрыл форточку, лёг, зевнул, потянулся. Повалялся ещё минут десять и вскочил. Заправил кровать и, напевая припев Каролины: «Мама, всё окей!», пошёл умываться. Потом пофланировал на кухню, организовал себе завтрак.

Минуты-черепашки ползли исключительно медленно. Время только подбиралось к девяти. Аркаша посидел-подумал и решительно направился в комнату.

Катька спала, но чувствовалось, что не так крепко. И Аркаша, коварно улыбаясь, зажал ей нос, за что в ответ получил лишь неопределённое: «ммммммм…». Он стянул с сестры одеяло под почти несущественный протест.

– Аркашка, ты больной! Ну, спят же ещё все… ну куда… – она схватилась за край одеяла, но брат не дал ей этой радости – укрыться.

– Кто спит? – и, как бы в подтверждение Аркашиных слов, в коридоре послышалось шарканье тапок и щелчок выключателя ванной. – Во, слышишь?

– Ты всё равно больной!

– Больной – не больной, а тебе ещё надо успеть собраться, чтобы круто сходить в кафетерий.

Они с трудом оторвались от созерцания друг друга. Ведь надо знать приличия, находясь в обществе. Тем более в обществе его друзей, которым ещё далеко до понимания того, что между ними происходит. Они пока и сами не знали, что происходит. И стремились к познанию. А в этой компании их понять могли лишь Макс и Катька. И они – Лена и Аркаша – это понимали, тем более каждый, независимо друг от друга, решил устроить этим чувствам проверку. Не один Аркаша такой умный. Оказывается.

– Ну что, все готовы отведать восхитительного мороженого? – спросил Сашка.

– Все! – ответила за всех Лена.

– Тогда, дети, кто любит меня – за мной! – провозгласил он, открывая огромную белую дверь «Сладкой планеты».

Один за другим друзья вошли в кафетерий. Здесь собиралось немного народа, по самой банальной причине – отсутствие выпивки. Поэтому тут сидели со стаканами сока и с вазочками мороженого два семейства и влюбленная парочка. И поэтому девушка-бармен со смесью удивления и интереса проследила за компанией молодёжи, дружно прошагавшей к столикам. Посмотрела, как они соединяют столики, и достала дополнительно три папки меню. Компания долго рассаживалась, но вот один парень направился к бару. За ним второй. Барменша сделала чуть тише музыку на караоке-системе. Парни занялись меню, размышляя вслух, что заказать. Но не пришли к общему знаменателю и…

– Можно мы им покажем? – попросил Сашка у барменши, махнув в сторону столиков.

После продолжительных переговоров заказ сделан.

Друзья галдели, рассказывая что-то и не слушая, что говорят остальные. И вдруг Сашка, перекрикивая всех, обратился к Аркаше:

– Слушай, спой-ка нам что-нибудь! Ты же много песен знаешь.

Аркаша округлил на него глаза, всем видом говоря: что ты несёшь такое? Но внимание уже приковано к Аркаше. Ромка тут же поддержал Сашку:

– Сорока, спой, птичка, не стыдись!

Лена хихикнула, а Ромка растянул физиономию в довольной улыбке.

– Да вы что, у меня ж голоса нет – позорище одно, – отнекивался Аркаша.

– Да брось ты ломаться! Нормальный у тебя голос, – сказал Сашка, подмигивая Аркаше. Аркаша, конфузясь, оглядел друзей и остановился на Лене. А та с хитринкой в глазах проворковала:

– Мы все тебя просим.

– Да! Да, да, да! – загалдели остальные. – Просим!

Аркаша поднял руки.

– Ладно, ладно, ладно! Сами напросились. Но, чур, будет моя любимая песня. Кому не нравится – я не виноват.

Аркаша заказал песню. И когда из колонок полилась музыка, он повернулся к залу, к друзьям.

Оба семейства и влюбленных парочка, как и друзья, смотрели на него. А он смотрел на Лену… и, чуть не пропустив начало текста, запел:

Я мечтаю вернуться с войны,

На которой родился и рос,

На руинах нищей страны

Под дождями из слёз…

Сашка подхватил на припеве. Остальные, кто в лад, кто невпопад тоже стали петь, но, не зная слов, умолкли, давая возможность Аркаше допеть нормально. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты, смутившие парня. А барменша за спиной сказала:

– Здорово поёшь!

Аркаша обернулся.

– Спасибо, – потом поднёс микрофон к губам и повторил. – Спасибо!

Аркаша сел на место. Макс с Ромкой похлопали его по плечам, а Сашка, подняв вверх большой палец, прошептал губами: «молодец!». Катька же с Леной синхронно подняли бокалы с соком и сделали по глотку в его честь.

Аркашу переполняло чувство душевного удовлетворения.

Лена же до конца посиделок не спускала с него глаз. Глядя на Аркашу, она чувствовала тепло, оно пробегало по жилам и скапливалось внизу живота. Волнительно и приятно, к другим парням она подобного не чувствовала ни разу. И её посетила ясная до нелепости мысль: «Я хочу этого недоделанного засранца!». И засмеялась.