Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля

Бартоломео и Джерри поспешно скрылись.

– Чувствую себя так, будто заключаю сделку с дьяволом, – пробормотал Патрик.

– Ничего, и дьявола можно обмануть, – обнадёжил Хэнк. – Давай-ка перейдём на наш корабль. А то здесь как-то неуютно.

Патрик последовал совету Хэнка.

Юркие рейдеры легко скользили в пустоте, прокладывая путь к затерянной среди мириадов звёздных систем базе. Следом ползла бесконечная вереница громадных межзвёздных транспортников. Рядом с ними рейдеры казались мухами на фоне авиалайнеров.

Скреплённая интригами машина разрушения совершила первые обороты.

***

Ночью в руднике царила могильная тишина. Рабы отключались, как только добирались до коек. Истерзанные убийственным трудом люди не знали бессонницы.

Максим не спал. Усталость давила, упрямо тащила во тьму сна. Но картина пережитого начисто прогоняла сон.

День начался как обычно. Старик Сэм распределил подопечных по участкам, вручил инструменты, дал поручения. Максим погрузился в работу, сознание утонуло в монотонном перестуке отбойных молотков.

Сэм осторожно катил тележку с инструментами: надсмотрщики уступали дорогу менее охотно, чем собака кость. Надсмотрщик Гарри не составлял исключение. Медвежья фигура неподвижно громоздилась посреди дороги. Сэм благоразумно покатил тележку обходным путём. Дорога, к сожалению, не отличалась ровной поверхностью. Булыжники, рытвины, выбоины сопровождали каждый шаг. Один такой булыжник и подвернулся под колёса. Перегруженная тележка не замедлила перевернуться. Инструменты металлическим потоком покатились прямо под ноги Гарри.

– Тварь рабская, ты покалечить меня хочешь! – взревел надсмотрщик.

– Нет, что ты, – испуганно залепетал Сэм. – Это случайно вышло, камень под колесо…

Но Гарри уже ничего не слушал. Наконечник шокера впился под рёбра Сэму. Старик мелко трясся под напором высоковольтных разрядов. Окружающие застыли. Каждый понимал, что может стать следующей жертвой, но подобные сцены служили хоть каким-то развлечением. Рабы боялись, ненавидели, и радовались, что наказывают не их.

Электрического удара Гарри показалось мало. Шокер одновременно служил дубинкой, и на Сэма посыпался град дробящих ударов. Гарри самозабвенно избивал старика. Трещали кости, вылетали зубы, хлестала кровь. Сэм повалился на землю, сознание тускнело, наполнялось болью. Мир постепенно уплывал в темноту.

Что-то ударило Гарри сзади по ногам: подоспевший Максим, не раздумывая, бросился на надсмотрщика. Отчаянный бросок даже не шелохнул Гарри, но здорово разозлил. Оставив распростёртую жертву, надсмотрщик с разворота ударил Максима в лицо тяжёлым ботинком. Мальчик, кувыркаясь в воздухе, отлетел на несколько метров. Кровь залила лицо, рубиновыми струйками растеклась по одежде.

– Тебя я прикончу потом, щенок, – прошипел Гарри. – Кто-нибудь! Уберите отсюда эту падаль!

Тело Сэма унесли. Максим неподвижно лежал. Рыдания больно сжимали горло, слёзы слились с кровью в единый поток.

Максим не помнил, как добрался до спального помещения. Сон не шёл. Перед глазами стояло разбитое в кровь лицо старика Сэма, мёртвые глаза. В глазах застыло удивление, смешанное с обидой. Максим пытался отогнать видение, но кошмарная картина не уходила. Нахлынуло прежнее чувство, как тогда, когда он осознал смерть родителей. Ошеломление. Сэм в какой-то мере заменил их, но безжалостный мир отнял и его. Непонятный, чудовищный, чуждый мир забрал всех дорогих людей.

С удивлением Максим обнаружил, что не ощущает горя. На месте эмоций зияла пустота, космический вакуум. Разум с математической холодностью просчитывал варианты грядущего. Максим напрягся в попытке обнаружить хотя бы след горя. Холодный разум ответил, что эмоциям не место в этом пыльном мире. Эмоции остались где-то далеко, за тысячи световых лет. Здесь остались расчёт, терпение, безжалостность.

На почти забытой Земле широко применяли гипнообучение. Максим когда-то подвергся двум десяткам сеансов. Официально – для закрепления знаний. На деле секретные психотехники связывали сознание и подсознание, будили генетическую память. Особенно воинскую память. В дополнение к родовой памяти в подсознание имплантировали специальные знания. Каждый землянин становился запрограммированным воином. Толчком к пробуждению обычно служила специальная команда. Если не звучала команда, знания дремали до первой угрозы жизни.

Детский мозг не сразу осознал угрозу, пытался отгородиться. Но впечатанная в глубины разума программа сделала своё дело: перепуганный мальчик исчез навсегда.