Мария Обатнина: Игра. Реванш

«Выход и вход… дед… как же так… где я допустил неточность… где…»

* * *

Смолин умел ждать: для него было совершенно не важно, час или два просидеть в засаде, главное, во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Он подкрался незаметно, со спины, дождавшись, когда Белов отпустит охрану и поднимется по ступеням в парадное. Мелькнула чёрная тень, и карающая рука судьбы приставила дуло пистолета к беззащитной шее ненавистного чекиста.

— Вот и свиделись, шахматист! Не ждал?

— Ты? — удивлённо прохрипел Белов, занеся ногу над новой ступенькой.

— Я обещал, что прикончу тебя.

— Этого не может быть! — в интонациях полковника сквозило удивление. Он опустил ногу, но тот час получил увесистый тычок в спину.

— Стой, не двигайся, тварь! — лязгнул затвором гнева Алексей.

— Ты дьявол, Смолин, как тебе удалось сбежать?

— Это философский вопрос, Белов, — органическим тоном процедил Алексей, — Не время устраивать дискуссию. Шах и мат, ты проиграл, шахматист.

— Чёрт бы тебя побрал!

— Час назад я убил твою жену, Белов! — просто и внятно известил противника Смолин. Полковник дёрнулся как от удара, спина напряглась, а руки непроизвольно сжались в кулак.

— НАТАША!

— Я же обещал отнять у тебя всё! Всё, что тебе дорого! Юля, Артём, его невеста, твоя жена!

— Где Лера… она жива? — непослушными губами прошептал Белов.

— Такую радость я не предоставлю тебе! — зашёлся кхекающим смехом Алексей, наводящим на мысль о его полном безумии, — Воссоединения семьи на небесах не будет. Я не воюю с детьми. Она будет жить, а ты сдохнешь, сдохнешь, тварь, сдохнешь сука, молись, в кого веришь! — разразился демоническим смехом Смолин, нажимая на курок.

— Мат, это конец, реванш! — сплюнул себе под ноги Алексей, опустив руку с пистолетом, скептически рассматривая кровавые брызги на стене. — Ты проиграл, Белов, хреновый из тебя шахматист.

С приятным шуршанием шин по асфальту подъехал чёрный бронированный «Хаммер». Алексей, круто развернувшись, широким размашистым шагом спустился по ступеням… Тонированное стекло внедорожника опустилось — сидящий за рулём Круглый коротко просигнали. Без сил плюхнувшись на переднее сидение, Алексей обернулся, пряча торжествующую ухмылку. Младший и Ника, расположившиеся сзади, тепло улыбнулись ему в ответ.

— Трогай, — велел Алексей, откидываясь на сидении, — Дуй к Ежову, мне с ним перетереть кое-какие вопросы надо!

Ласковые руки Вероники Азаровой обхватили его за шею. По телу Алексея разлилась блаженная истома.

Смолин очнулся, бессмысленным взглядом смотрел в потолок, крепко сжав руки в кулак. Разочарование накрыло его с головой. Это был сон, реалистичный, сладостный в своём дьявольском исполнении, но всего лишь сон. Он умудрился заснуть с открытыми глазами.

Алексей прерывисто вздохнул. Мысли хаотично бегали в голове, мешая сосредоточиться на чём-то очень важном. Отчаянно хотелось курить, нет, даже не курить, а жадно втянуть ноздрями щедрую порцию кокаина, тогда, возможно, мозг заработал бы чётче, а в голове прояснилось. Час назад ему поставили новую капельницу, но, к сожалению, для Алексея это было как для слона дробинка. Хотя, видения больше не посещали его, но Алексей понимал, что это всего лишь временное затишье перед бурей.

«Крышу снесло капитально, это диагноз!» — констатировал он, лениво рассматривая жирную чёрную муху, сидящую на плафоне под потолком. Эта муха неимоверно раздражала его, словно являлась причиной всех его бед. Муха, словно в подтверждение его подозрений, самым бесцеремонным образом уселась на нижнюю губу.

«Чёртова сука!» — дёрнул головой Алексей. В забинтованной шее мгновенно запульсировал очаг боли, разум помутился, а дыхание перехватило от злости. «Сука, тварь, тварь!» — выругался, гремя браслетами, Смолин. Муха, с гудением вспорхнула, но тот час вновь уселась на облюбованное место. Алексей смачно плюнул метра на два и муха, обиженно стрекоча крыльями, перелетела к нему на грудь.

— Ну и чёрт с тобой, живи!

Смолин злился на себя, на свою беспомощность, на то, что лежит с тяжёлым ранением в шею, прикрученный ментовскими наручниками к кровати и не в силах даже согнать с лица надоедливое насекомое. К тому же мысли о Нике не давали ему покоя, а тут ещё эта смазливая медсестра, похожая на Азарову, как сестра — близнец.

«Вот она, расплата. Потерять любимую женщину, единственную, которую любил, и в насмешку получить её зеркальную копию!».

Смолин усмехнулся, вспоминая миндалевидные голубые глаза Лики Рязанцевой.