Владислав Кетат - Белый слонёнок с поднятым хоботом

– Ясное дело, в сортир, – не задумываясь, ответил таксист, – он же с газетой!

Алексей поселился в гостинице с непереводимым названием «Рилла». Он нашёл это место в интернете и забронировал номер ещё из Москвы. При выборе отеля Алексей обычно уделял внимание удобству расположения, наличию интернета и количеству положительных отзывов на сайтах бронирования; цена вопроса его волновала редко. В этот раз он поступил также: гостиница находилась в историческом центре – на проспекте Кирова, беспроводной интернет в номере наличествовал, и хороших отзывов о ней было гораздо больше, чем плохих.

Номер за четыре тысячи рублей в сутки оказался небольшим, но достаточно уютным, и, что более всего понравилось Алексею, здесь имелся письменный стол с лампой и сделанным под старину письменным прибором. Коридорный, который помог дотащить до номера чемодан, объяснил, что интерьер заимствован у номера ныне несуществующей гостиницы, в которой останавливался сам Александр Сергеевич Пушкин во время своего путешествия по российским губерниям.

– Простите, а когда была построена ваша гостиница? – спросил Алексей.

– Году в девяносто девятом, – неуверенно ответил коридорный, – кажется…

Алексей понимающе кивнул, а сам подумал, что этот номер своим интерьером обязан, скорее всего, поздно докатившимся до провинции отголоскам столичного празднования двухсотлетия со дня рождения «нашего всего», которое как раз и обрушилось на белокаменную в девяносто девятом году. Улыбаясь своей догадке, Алексей подошёл к окну и отодвинул рукой краешек тяжёлой бархатной портьеры. Из окна ему открылся вид на памятник мрачного Чернышевского в одном углу кадра и башенку здания консерватории в другом.

– Что делать… – произнёс Алексей вслух.

– Ну, можете по городу погулять, – из-за спины подал голос коридорный, который всё ещё стоял в дверях, – погода-то какая!

– Именно так я и поступлю, – сказал Алексей и протянул неискренне улыбающемуся советчику полтинник чаевых.

После душа и не особенно вкусного завтрака Алексей отправился на прогулку. Вдыхая сухой саратовский воздух, он не спеша добрёл до Волги, прогулялся по набережной Космонавтов от речного вокзала до памятника влюблённым и обратно, посмотрел, как швартуется круизный теплоход «Семён Будённый», потом купил мороженного и подошёл к самой воде. Всё, что он видел вокруг, было ему знакомо с самого детства. Набережная, вокзал, мост через Волгу, всё было такими же, как раньше, но уже совершенно другим.

Алексей неоднократно гостил в Саратове у деда с отцовской стороны. Ему очень хорошо запомнился этот весёлый сморщенный дедок в пиджаке с приколотой к нему орденской колодкой и вечной беломориной в уголке рта. Обычно Алексей с отцом приплывали в Саратов на белоснежной «Ракете» откуда-нибудь из Вольска или Камышина и подолгу жили у деда в его старом-старом, но очень уютном доме на улице Кузнечной. В Алексеевых воспоминаниях здесь всегда стояла чудесная погода, город бултыхался в зелени, и всё было до того чудесно, как может быть только в навеки ушедшем детстве. Вообще у Алексея проживало много родственников на Волге – в Камышине, Волгограде, Вольске – и, как это практиковалось в советские времена, родители Алексея периодически оных навещали и непременно брали в поездки детей. Такие визиты порой затягивались почти на всё лето и заменяли Алексею обычные для советских школьников пионерские лагеря, в которых ему не довелось отмотать ни смены.

Надышавшись всласть Волгой, Алексей решил куда-нибудь присесть и что-нибудь там выпить, всё-таки жара стояла нешуточная. Его выбор пал на двухэтажный пивной ресторан с верандой и видом на реку. По ажурной лестнице он поднялся на второй этаж, вошёл в пустой зал и занял столик у самого края веранды. Несуразно крашеная официантка принесла меню, и Алексей, не отпуская её, сразу заказал кружку пива, незнакомой ему, видимо, местной марки и погрузился в размышления.

Алексея ещё с Москвы волновал один вопрос: что же он всё-таки скажет этой девяностовосьмилетней бабуле? Собственно, вариантов было всего два: первый – продолжать врать в стиле Зиновьева, разбей его в среду паралич, и второй – рассказать всё, как есть, правда, и тут не обойтись без вранья. Нельзя же просто так прийти и сказать: «Знаете, ко мне пристали нехорошие парни, одной вещицей интересовались, которая, возможно, сейчас у вас, вот я и подумал, не отдадите ли вы мне её случайно за красивые глаза, вдруг она ценности великой, вещица эта…»