Юлия Макарова - Меня зовут Изольда

Зоя захлопала глазами. Ну, да… вряд ли… Хоть и начитанная она была, и романтизмом не гнушалась, но поверить в такое? Нет, вряд ли…

Женщина, видимо, считала ее мысли, усмехнулась, качнула головой.

– Ну, вот видишь…

– А если бы не получилось… Ну, всякое могло бы случиться… Не встретились бы мы с вами?

– Так ведь встретились же!

Зоя кивнула. Ну, да, встретились.

– Вот потому и велено было мне все тебе передать. Я знаю, о чем говорю. И ты теперь тоже знаешь. Потому и понимаем мы друг друга. А мать твоя не поймет. Бояться за тебя будет, переживать. А ее черные мысли тебе ни к чему. Мать должна светлым крылом свое дитя укрывать.

Зоя помолчала некоторое время. Молчала и собеседница, видимо давая ей время на обдумывание всего услышанного. Подумать, действительно, было о чем…

– И что мне теперь со всем этим делать? – растерянно произнесла Зоя.

– А от тебя тут ничего не зависит, – пожала плечами пожилая женщина, запахнув на груди вязаную жилетку. – Все само по себе будет идти. Одно могу сказать – во благо или во зло дела творить – это тебе самой решать. И непросто будет, иной раз даже совсем тяжко… Но, все равно все будет зависеть только от тебя самой. Так что живи, девонька.

Хозяйка поднялась со стула, и тут Зоя заметила, что она словно стала меньше ростом. Будто бы те знания, которыми она поделилась только что с гостьей, вышли из нее вместе с силами и физическим объемом. Тяжкий, видимо, груз она носила в себе все эти годы. И, как ни странно, но Зоя вдруг совсем перестала ее бояться. Почему – не понимала, но страх ушел.

– А маме можно говорить про все это?

– Маме? Маме-то можно. Только нужно ли ей все знать? Тут я тебе не советчик. Ты уж сама слова подыщи… Она, конечно, все равно спрашивать будет. Но ты покумекай как следует, прежде чем рот-то открывать. Хотя это и так всегда нелишне, – добавила женщина, шагнув к окну. Поправила белоснежный тюль и развернулась к гостье, явно давая знать, что аудиенция окончена.

Уже стоя на пороге, Зоя вдруг развернулась, и чуть было не задала хозяйке неожиданно возникший в голове вопрос: «А, скажите, как, по-вашему – Бог есть?». Она уже собиралась произнести это вслух, но наткнулась на строгий и даже тяжелый взгляд пожилой женщины. «Не богохульствуй!» – «услышала» Зоя где-то в своей черепной коробке, и тотчас же покрепче сжала губы и шагнула из комнаты.

* * *

В один из дней коллега Зои Настя пришла на работу заплаканная. Другие женщины сразу обратили внимание на то, что с обычно веселой, казалось бы, не особо обремененной чем-либо девушкой в последние дни творится что-то неладное. Зое же было не до нее. Погруженная в свои мысли, которые, естественно, крутились вокруг того, что происходит с нею самой, она вообще многого не замечала.

Лишь только когда Настино лицо в какой-то момент оказалось совсем близко, Зоя сообразила, что с нею что-то не так. Побледневшая и даже какая-то осунувшаяся девушка совсем не походила на привычную Настю.

– Что случилось? – не совсем тактично спросила Зоя.

– Ничего, – буркнула Анастасия и поспешно отвернулась.

Но Зоя уже почувствовала, что на самом деле произошло что-то серьезное. Обычно даже размолвки с кавалерами она переживала гораздо легче.

Приставать с расспросами в их женском коллективе было не принято. Сплетни, конечно, как обычно, являлись любимой пищей для дамских умов и языков, но несколько раз вспыхнувшие серьезные ссоры из-за чрезмерного любопытства коллег, несколько охладили желание сильно приставать с расспросами. Ну не хочет человек говорить, зачем же за горло брать? Тем более что всегда можно вдоволь почесать языками и за его спиной…

Зоя сплетницей не была, и даже не примыкала ни к одной группировке, на которые негласно давно был разделен их женский коллектив. Поэтому и узнать причину Настиного грустного вида она могла только от нее. Хотя на сей раз и все остальные коллеги лишь томились в догадках – Анастасия по отношению ко всем держала крепчайшую оборону.

Все открылось внезапно – во второй половине дня, перед чаепитием, Зоя пошла помыть руки. В туалете одна из кабинок была закрыта. Пока Зоя плескалась под краном, из кабинки вышла заплаканная Настя. Зоя невольно задержала взгляд на ее отражении в большом настенном зеркале. Надо же, как может измениться человек – всегда со вкусом одетая, с хорошей прической и макияжем, сейчас Настя была ничуть не лучше самой Зои. Одетая кое-как – в джинсы и клетчатую рубашку, средней длины волосы собраны в небрежный хвостик на затылке. Да еще и глаза покраснели, и нос слегка распух.