Юлия Макарова - Меня зовут Изольда

Но то, что увидела Зоина мама, когда дочь предупредила соседку об опасности, снова вернуло ее к мысли, что что-то все же происходит.

– Я не стала у тебя тогда выспрашивать… А ведь Полина мне потом чуть не ноги целовала за тебя…

– Мам, а как звали мою прабабушку? – вдруг тихо спросила ошарашенная Зоя. Вот ведь – нет слов – как и назвать-то себя! – не удосужилась за всю жизнь узнать имени прародительницы…

– Луша. Бабушка Луша ее звали… Строгая очень была, ее вроде как побаивались на селе. Иногда люди приходили к ней. Но что она им делала – не знаю, нас до этого не допускали. Потом, уже после ее смерти, я краем уха услышала, что она типа знахарки была. Но я не помню, чтобы травы там по всему дому были развешены, или еще что. Так, имелось немного, надо же было чем-то лечиться, таблеток тогда простым людям негде было взять…

* * *

Как ни думали, как ни гадали мать с дочерью, но все же решили ехать. Мама, правда, не была уверена, что та женщина еще жива. Больше двадцати лет прошло, а она уже тогда была в возрасте.

Каково же было удивление Зоиной матери, когда, войдя в калитку обычного деревенского дома, она увидела хозяйку жилища. Накануне прошел сильный снегопад, и одетая в сильно поношенную, но чистую куртку, женщина неспеша чистила дорожку.

Заслышав скрип калитки, она разогнулась, и, опершись на лопату, спокойно смотрела на приближающихся гостей.

Борисовы подошли к ней, поздоровались. Пожилая женщина, чуть прищурившись, посмотрела сначала на мать, потом перевела взгляд на дочь. На Зою она смотрела довольно долго. Потом, словно очнувшись, кивнула:

– Ну, здравствуйте и вы!

Зоя поглядела на маму и по ее растерянному лицу поняла, что они действительно нашли то, что искали. А вернее – ту. Ту самую женщину из прошлого, которая что-то знала. И которая, возможно, хоть что-то им объяснит.

Хозяйка пригласила посетительниц в дом. Войдя в переднюю, Зоя с некоторой опаской осмотрелась. Дом как дом. Обстановка не шикарная, мебель двадцати – тридцатилетней давности, но кругом чисто. Ремонта тоже давненько не было… Хотя, скажите, кто больно роскошно живет в глубинке нашей матушки – России?

Никаких колдовских атрибутов в доме Зоя не заметила. Разве что икон не было ни одной, а сейчас редко встретишь жилье без божьего лика. Зоя на всякий случай как бы невзначай коснулась пальцами того места, где в край кофты была спрятана булавка. Мама специально велела приколоть ее головкой вниз, и себе такую же в подол юбки заколола. Еще на шее у Зои висели на цепочке крохотный серебряный образок и крестик, но это был давний подарок родителей, и она носила их не снимая.

Пожилая женщина покосилась на Зою, и едва заметно усмехнулась. Потом махнула рукой в сторону соседней комнаты, предлагая пройти туда. Зоиной матери, шагнувшей было вперед, она преградила путь:

– А ты тут побудь. Нам вдвоем с дочкой твоей переговорить надобно. – Старшая Борисова хотела что-то возразить, но хозяйка нахмурила брови. – Тебе этого знать не нужно. Ты обыкновенная, а она, вот, нет. Ей все и скажу. Сиди, жди. Чаю попей, недавно вскипел.

И мама Зои осталась в передней. А хозяйка, прикрыв дверь, прошла следом за гостьей в небольшую комнатку, выходившую окнами во двор. Здесь стоял маленький диванчик и полированный столик на тонких ножках. Сев на единственный стоявший возле стола деревянный стул, женщина указала рукой на диван.

– Садись, чего стоять. В ногах правды нет, а разговор у нас будет нескорый.

Зоя послушно опустилась на диванчик.

Некоторое время они обе молча смотрели друг на друга, словно пытались считать с лиц какую-то информацию. Неизвестно, о чем думала хозяйка, но Зоя точно думала о ней самой. Что это за человек? Что ей известно? И скажет ли она всю правду?

– Пусть мамка твоя там почаевничает, – качнула головой собеседница. – Да-а… Пивали мы, помнится, с твоей прабабкой чаек… Она большая охотница до него была…

Хозяйка улыбнулась каким-то своим воспоминаниям. А Зоя невольно сдвинула брови, пытаясь сообразить, сколько же лет собеседнице, если она умудрилась еще с ее прабабушкой чаи распивать. Маме шестьдесят с небольшим. Бабушке сейчас было бы к сотне…

– Что, прикидываешь, какая я древняя? – хмыкнула пожилая, но на вид отнюдь не «древняя» женщина.

Зоины щеки невольно зарозовели.

– Много мне лет, ты права. Если все нормально, то на следующий год девяносто стукнет. Вроде и пора помирать, да не могу. Некому мне свою силу передать.