Тамара Королева - Калейдоскоп. РОМАН

После новогодних каникул Платон Андреевич предложил поставить «Цыган». На ближайший понедельник была назначена читка. Рита волновалась, как перед контрольной. Всю неделю она ходила с томиком Пушкина и самозабвенно читала «Цыган». За всех подряд, но больше всего она хотела получить роль Земфиры. Любаша энтузиазма не разделяла:

– Ну какая из тебя Земфира? – она отошла чуть в сторону, критически оглядывая подругу. – Земфира – цыганка. Ты вот можешь так плечами трясти? – Люба подняла голову, выпрямила спину, и ее плечи завибрировали, как будто по ним пробежал электрический заряд.

– При чем здесь это? Главное, что я чувствую себя Земфирой. – Рита замолчала.

– Ладно, тряска не аргумент, но ты на цыганку вообще не похожа. Блондинка, да и формы, больше на Царевну Лебедь похожа, – протянула Любаша.

– А ты – на ученую сову. – В голосе Риты послышалась обида. – А по-твоему, кому Платоша отдаст роль?

– Может, Шоховой? Она внешне подходит.

– Вот именно, внешне. Земфирой буду я, – твердо произнесла Рита.

Накануне читки Рите приснился сон, что она на сцене, из зала на нее смотрит Платон Андреевич и что-то шепчет, а Рита стоит и молчит. Она не помнит слов. Из темноты зала ей начинают подсказывать, шепот переходит в гул, Рита – молчит. Она проснулась, в горле пересохло, сердце колотилось. Она протянула руку и нащупала гладкую поверхность книги, томик Пушкина лежал рядом с подушкой, сон опять окутал сознание, строки из поэмы ожили, зазвучали на разные голоса:

«Веду я гостя; за курганом

Его в пустыне я нашла

И в табор на ночь зазвала.

Он хочет быть как мы цыганом;

Его преследует закон,

Но я ему подругой буду

Его зовут Алеко…».

Рита повторяла и повторяла слова, пока сон не овладел ей, и не закружил в ярких красках и звуках монист. Во сне она была Земфирой.

Но сон оказался только сном. Роль Земфиры неожиданно для всех получила Люба. Платон Андреевич поступил как настоящий худрук, объяснять свой выбор не стал. Рите предстояло читать за автора. Любаша пребывала в растерянности:

– Я не понимаю, почему я? – голос звучал виновато.

– Какая разница – почему? Ты будешь Земфирой.

– Но я не смогу. На сцене перед всеми, нет. – Любаша опустила голову.

– Все ты сможешь. Я помогу, будем вместе репетировать. – Рита вышла из-за парты и подошла к доске, взмахнула руками, как бы набрасывая импровизированную шаль на плечи и продекламировала низким грудным голосом: «…Веду я гостя: за курганом его в пустыне я нашла и в табор на ночь зазвала…»

– Здорово! – Любаша смотрела на подругу с восхищением. – Я так не смогу. – Голос сник.

Сыграть роль Земфиры, Любе хотелось и не хотелось одновременно. Она помнила, что любой вызов к доске она переживала так, что голос порой отказывался звучать и переходил на шепот.

– Сможешь. Платошу подводить нельзя, – сказала, как припечатала, Рита.

Премьера была назначена на конец марта, перед весенними каникулами. На последнюю репетицию, на которую пришли директор и завуч, Платон Андреевич привез костюмы.

– Вот, дали под мою ответственность, на три дня. Так что сегодня у нас – последний прогон. Не подведите, в зале зрители. – Платон Андреевич сжал руки в кулаки. – Держитесь. А где Люба? – Он повернулся в поисках Земфиры.

Люба стояла в стороне, губы шевелились, она повторяла роль.

– Люба, – Платон Андреевич позвал громче. Девушка обернулась, в глазах был испуг. – Вот это лично для тебя выпросил у костюмера. – Платон Андреевич достал пеструю шаль с бахромой и монисто. – Будешь настоящей цыганкой, – добавил он, глядя на Любу. – Не слышу возгласа радости.

– Да, – полушепотом отозвалась Любаша.

– А что с голосом?

– Все в порядке, Платон Андреевич, не беспокойтесь, – на подмогу пришла Рита, – мы сейчас водички попьем, и все хорошо будет. Вы идите в зал, там уже Петр Николаевич подошел.

– Ну, смотрите, Белова, я на вас надеюсь.

Рита в ответ кивнула.

– Будьте спокойны.

Рита свое слово сдержала. Прогон прошел на ура, в роли Земфиры выступила сама Рита Белова, Любаша так и не смогла преодолеть страх перед залом, голос не вернулся, а Рита знала всю роль назубок. Все произошло спонтанно и естественно, никто из присутствующих даже не заметил.

– Ну ты, Белова, даешь, – от волнения Платон Андреевич перешел на «ты». – Как я не увидел? Да ты прирожденная Земфира, хотя совсем на нее не похожа. Молодец, – добавил он, – завтра сможешь повторить?