Алексей Доброхотов: Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

– Куда! – последовал окрик доведенного до точки кипения хозяина дома.

Гость снова спрятался под кровать, как улитка в раковину.

– У, сволочь!

Вернулась Светлана. Осмотрела посвежевшим взглядом ристалище и молвила:

– Ну, и что тут у нас такое?

– Сбежать хотел, гад, – пояснил Фёдор, демонстрируя жене основательно перебинтованный палец.

– Так, зачем, ты, сюда его приволок! – очень сдержанно поинтересовалась женщина, в полной мере начиная улавливать всю прелесть зловонного духа, исходящего из-под кровати от поношенных одеяний засевшего там гостя.

В закрытом пространстве тесного помещения дурной запах обозначился столь очевидно, что даже лишенный обоняния вынужденно признал бы обоснованность всех ранее озвученных ею претензий.

– Ты, что, не видела, кто это? – сдавленно произнёс мужик, снова начавший раздувать ноздри, как боевой конь.

– Видела. Очень хорошо видела! Рассмотрела, как следует. Можешь не сомневаться, – решительно заявила жена, – Вот, как, ты, этого не увидел, понять не могу!

– Видела!? Что, ты, видела!? Ни черта, ты, не видела! Это же – он! – выкрикнул муж, указывая укушенным пальцем в сторону кровати.

– Кто? – поинтересовалась Зинаида Степановна.

– Конь в пальто. Слепые, что ли? Поглядите внимательно! – широким жестом предложил мужик женщинам заглянуть под кровать, – Поглядите!

– Очень надо, глядеть на всякую пакость. Видели уже. Хватит. Гони его вон! – решительно топнула ногой супруга.

– Да, ты, погляди! Погляди! Что, ты, видела? Это же – он! – топнул ногой муж.

– Пломбированный вагон. Видела. Оборванец, вот кто! – рявкнула жена.

– Да, это же – он! Бен Ладен! – выкрикнул Фёдор с таким надрывом и убедительностью, что спутница его жизни невольно вздрогнула.

– Ага! Будь он неладен! – отступила она на шаг, – Как же! Собственной персоной. Поймал. Приволок. Прямо в дом. Совсем очумел, что ли? Глаза протри. Чего ему тут у нас делать? Ты бы ещё Ленина откопал в огороде.

– А, ты, погляди! Погляди! Это же – он! – напирал мужик, нагибаясь и почти вставая на четвереньки.

Мать послушно последовала его примеру и осторожно глянула в указанном сыном направлении. Водрузив очки на свой широкий, мясистый нос, обозрела увиденное, с трудом поднялась и молвила:

– Похож, вроде того. А?

– Ну, похож, – скептично согласилась Светлана, мельком бросив взгляд на забившегося к самой стене незнакомца, – Ну, и что? Мало ли оборванцев вокруг шастает? У всех рожи одинаковые. Ты, что, всех их сюда тащить будешь? Всех накормить хочешь? В шерифы записался, что ли?

– Почему?

– Зачем, ты, его приволок? На что он тебе сдался? Что нам тут теперь с ним делать? Огурцы с ним вместе солить?

– Дык, – почесал мужик небритую щеку, удивленный такой постановкой вопроса, – Зачем огурцы? Так…

Как мог он, вот так, схода, объяснить жене, зачем это сделал? Понятно же, чтобы ей показать и маме, а то, как же?.. Диво то, какое! Да, ещё прямо в огороде. Но только руками развёл, не находя слов выразить глубину содержательности мотивов своего поступка.

– Может его помыть, а? – сформулировал он, наконец, мысль, больше вкладывая в неё надежду, что, может быть, в чистом виде этот тип произведет на них более благоприятное впечатление.

– Вот и помой, если такой добрый, – зло отрезала супруга.

– Чего я?

– А чего я? Ты – приволок, ты, и разбирайся. Пойди прочь со своим Бенладеном. Сперва натащат в дом всякой нечисти, а потом не знают, что делать с ней. Убери его вон из под моей кровати. Грязи тут натоптали, – схватилась она на веник.

– Надо бы, сына, к доктору сходить, укол сделать, – заботливо предположила Зинаида Степановна, – Мало ли чего у него на зубах. Всякая, там, может, оказаться зараза.

– Действительно. Может, он бешеный, – поддержала супруга, – Вон, как на людей кидается. Убирай его прочь!

– А-а! – огласил хозяин дом новым витиеватым выражением, примерно обозначавшим: «Стараешься для них стараешься, а в ответ никакой благодарности», – Вылезь оттуда, – грозно крикнул, встав на четвереньки, преисполненный решимости вытащить гостя из норы.

Тот бросил на мужика взгляд полный враждебного недоумения.

– Давай! – гаркнул Федор, протягивая руку.

Видимо, значение слова «давай» тот понимал. Во всяком случае, перестал отбрыкиваться ногой и внимательно посмотрел на мужика.

– Руку давай, – повторил тот, – Ты, жрать, хочешь или нет, твою мать!

Сочетание двух слов «жрать» и «давай» произвело на террориста волшебное действие. Он улыбнулся на этот раз гораздо более приветливо, и впервые за всё время их непродолжительного знакомства произнес с жутким иностранным акцентом: