Александр Бедрянец - Декамерон с грузинским чаем

отвернулся. Бабка, сама того не подозревая, оскорбила экскаваторщика, назвав его трактористом. Я тут же вспомнил чеховскую Каштанку, которая была «Супротив человека все равно что плотник супротив столяра». Легко было догадаться, что бабка ищет транспорт для перевозки угля или чего-нибудь ещё. Из вежливости я всё же спросил о её нужде. Старая заголосила:

– Така беда, така беда! Я б и магарыч поставила або деньгами, лишь ба кто убрал с маво гарода цю чяртяку.

Стало интересно, и я спросил:

– А что случилось? Какая чертяка?

– Да навроде как трахтур, тольки с прицмаками. Вчерась уже смеркалось, когда энта махина завалила плетень и впёрлась на капусту. Да хорошо, что по междурядьям, тольки две лунки спортил. Пока я оделась да выскочила, а уж никого нету. Такое горе, всю ночь не спала, как бы от мазутного духу овощ не завял.

Я указал рукой на Володю и торжественно произнёс:

– Вот перед вами экскаваторщик! Выше него только космонавты. Это значит, что он разбирается в любой технике и за три рубля уберёт с вашей капусты любую чертяку, глазом не успеете моргнуть.

Бабка насела на Володю:

– Мил человек, выручи старую женщину, а я не постою!

Оказалось, что жила она недалеко от Володиного дома. Мимо этого места мы проходили два раза, но стоявший на огороде экскаватор не увидели из-за раскидистой ивы. Володя сдержанно погладил обретённого железного друга, и лишь прыгающий кадык выдавал его волнение. Такие же чувства испытывает человек, которому неожиданно вернули угнанный «Мерседес». Он завёл экскаватор и аккуратно выехал на улицу, а я с достоинством принял от благодарной домохозяйки три рубля.

Накануне Володя сделал всё правильно, автоматизм движений сработал на все сто – руки повернули, ноги затормозили. Просто он в самом начале ошибся на триста метров и раньше времени свернул в другой переулок. С тех пор Володя никогда не пил за рулём, и после того случая уже не предлагал мне выпить по-родственному. Но вернёмся к свадьбе.

По неизвестной мне причине Володя с Ниной вместе с детьми переехали на постоянное место жительства в соседний район. Шли годы. Младший Лёша ушёл в армию, а старшая Ксения окончила институт, после которого её сразу же и засватали. И, как ближайший родственник, я получил приглашение на свадьбу племянницы в первую очередь.

Откровенно говоря, я не любитель таких мероприятий. Мне эти свадьбы осточертели ещё смолоду, но в данном случае отвертеться было нельзя, и я начал готовиться. Я уже давно был в разводе, а ехать одному на сельскую свадьбу было как-то не с руки. У меня была приходящая два раза в неделю любовница Наташа, и я сразу же предложил ей составить мне пару. Но она категорически отказалась, мол, слухи пойдут, и всякое такое.

На ту пору был расцвет палаточной торговли, и центральная улица Ленина уподобилась базару. Со многими торгашками я был знаком, так как делал им лёгкие складные прилавки под товар. И вот разговорился я с одной такой палаточницей:

– Лариса, я вижу ты женщина весёлая.

– В общем, да. Присутствует.

– Свадьбы любишь?

– Обожаю.

– А с чувством юмора у тебя как?

– Нормально.

– Хочешь съездить на свадьбу моей племянницы?

– Хочу.

– Только есть условие. Я задумал подшутить над роднёй. Скажу им, что ты моя жена, а ты подтвердишь.

– Да не вопрос! Когда едем?

Да, в кои веки я надумал пошутить. Совершенно беззлобно, а основным объектом шутки был зять Володя с его строгим отношением к семейным традициям. Вся соль шутки заключалась в том, что Ларисе было всего двадцать шесть лет, то есть по возрасту она годилась мне в дочери. Ортодокса Володю это должно было шокировать. Поначалу так оно и вышло, но потом розыгрыш забуксовал.

Когда я подъехал к её дому, Лариса уже стояла возле двора. Она разрядилась и примарафетилась так, что я её не сразу узнал. Ведь до этого я видел её только в повседневном снаряжении. Она оказалась настолько ничего себе, что я засомневался – не переборщил ли? Стройная длинноногая блондинка выглядела моложе своих и без того небольших лет. Но течение уже подхватило и понесло.

Лариса оказалась весьма коммуникабельной женщиной. Как только мы приехали, она сразу вписалась в женский коллектив, в секунду со всеми перезнакомилась, непринуждённо включилась в процесс подготовки торжества и через десять минут стала своей в доску. Кто она такая никого не интересовало. Должно быть, её принимали за незнакомую родственницу. За исключением Володи. Поскольку она приехала со мной, значит, это было неспроста. Степенно, вразвалочку он подошёл ко мне, осмотрелся, прикурил сигарету и, кивая на Ларису, спросил: