Тэсс Михевич - Констанция

Тот, отогнав оцепенение, пришел к выводу, что все-таки стоит возмутиться по поводу того, что случилось вчера, чтобы хотя бы не вести себя, как истеричка, способная зайти с самым грозным и яростным видом, а при виде «хозяина» сдаться и пристыжено уйти, поджав хвост.

– До меня дошло известие, – начал он, выпрямившись, – что вы, уважаемый Долор, избили человека. Почему вы не сказали об этом мне? Зачем вы вообще его избили?

Долор лишь усмехнулся уголками губ и сказал тихим, ровным голосом:

– Почему же ты не говоришь мне, Рогберт, что убил сегодня нашу курицу?

– Эм, причем тут наша курица? Я не сказал вам, потому что всегда так делаю. Зачем по несколько раз на дню говорить, что я убил её?

– Вот и ответ на твой вопрос. Зачем же ты убил её?

Рогберт молчал. Он уже понял, к чему Долор клонит и поэтому решил, что больше ничего по этому поводу не скажет.

– Я всё понял, – коротко сказал он.

У Рогберта был странный фетиш – он раз в неделю приходил на двор около дома Бливиллиса и убивал одну или две курицы. Зачем? Просто ради забавы. Иногда он просил приготовить ему это несчастное животное, причем самым изысканным способом. Видимо, именно это объединяло его и Бливиллиса, правда, у последнего такие «забавы» были намного серьезней. К тому же, эти курицы были своеобразной платой за работу, которую он выполнял на службе у господина. Работа была пустяковой, так что рассчитывать на золото или серебро смысла не было.

Господин Бливиллис хотел опять заняться своими делами, но резкий, слегка визгливый и высокомерный голос пронзил наступившую на мгновение тишину.

– Пока я шел сюда, нашел вот это, – Рогберт раскрыл кулак и показал простую ленточку лимонного цвета. Через несколько секунд он вновь спрятал ленту к себе в карман.

– И что?

– Вы хотите сказать, что носите женские ленты? – Рогберт вскинул бровь.

– Ты не знал? – невозмутимо ответил Бливиллис.

Рогберт молчал, смотря то господину прямо в глаза, то поверх его макушки.

– Господин, не стоило так его избивать, – после короткого молчания пролепетал он.

Долор встрепенулся.

– Кого? Ах, того человека? Подумаешь, невелика потеря. Таких чертей навалом, – он вдруг сделал паузу. – Что-то мне в нем не понравилось, – господин Бливиллис задумался, но видя, что пришедший собрался уйти, вдруг попросил: – ленту только оставь здесь. Она же всё-таки моя.

Рогберт повиновался и поспешил скрыться, оставив Долора рассуждать в одиночестве. Когда дверь негромко хлопнула, Долор поднял взгляд и устремил его на лежащую перед ним ленту. О чем-то подумав, он усмехнулся.

***

Констанция собралась с первыми лучами, проверила, все ли на месте собралась уже выйти из дома, как неожиданно вспомнила: забыла плащ. Ей до сих пор было не понятно, как хозяин дома мог расстаться с таким дорогим плащом. Этот плащ был очень плотный, большой и теплый. Летом в нем ходить было бы проблематично.

Плащ девочка сразу же накинула на себя. Пытаясь совладать с застежкой на груди, она совсем забыла, что здесь не одна и вспомнила об этом только после короткого вопроса:

– Помочь?

Льюис уже сидел за столом с бумагами и держал в руке стакан теплого чая. Он смотрел куда-то мимо Констанции, скорее даже не на неё, а на свой плащ. Бывший.

Девочка лишь коротко кивнула.

Звездочет медленно подошел к ней и аккуратно застегнул ремень на груди. Плащ был явно великоват его новой обладательнице и ощутимо тяжеловат. Констанция поблагодарила хозяина дома.

У себя в комнате она так же нашла кожаную сумку, в которой некогда лежали яблоки и мед. Эти продукты она отдала господину Льюису, как плата за плащ и за то, что она переночевала одну ночь у него. Конечно, на всякий случай она оставила пару яблок себе.

Всю ночь ее мучил выбор: звать ли с собой Фреда или уходить без него? С одной стороны, ей до сих пор не нравятся его вопросы, его внешность и голос, а с другой – он довольно полезный человек в плане «еды». Да ещё он вполне сможет изъясняться с людьми в то время, когда она сама не сможет. Таскать с собой книгу и объяснять свои слова жестами у неё больше не было никакого желания. Как бы долго она этим ни занималась, привыкнуть к таким методам сложно.

Ночью ее болевые ощущения прекратились, и вот-вот будет нужна новая подпитка. До следующей деревни далеко, поблизости нет ни души, которая способна чувствовать боль, поэтому она все же решила взять Фреда с собой. Тем более, кажется, она должна ему пару ответов на его вопросы.