ArtickleMan: Харон. Вселенная Идеалов

© ArtickleMan, 2018

ISBN 978-5-4493-3637-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Прекрасная погода за окном неожиданно дала неуместный для ситуации контраст. Когда ее страдания прекратились, за окном расцвел наш маленький сад с лилиями. Когда врачи ринулись в палату, солнце мягко прогревало аккуратные лепестки. После обеда на следующий день были похороны, собралось не так много людей. Отец сказал мне не идти, чтобы лишний раз не расстраиваться. А я, дурак такой, не послушал. Вот он я, стою в слезах, не выдерживая самого происходящего. Тогда я понял понятие пустоты внутри. Ее больше нет, причем нет совсем. Сначала замолчит телефон, ведь от нее сообщений больше не будет. Потом мой внутренний голос скажет, что все плохо. Пару раз это был ее голос. Я его храню глубоко в памяти, чтобы хотя бы что-то осталось от нее. Видимо, больше некому будет вспоминать о ней. На похоронах пара человек, не считая родителей. И то я думаю, что это тоже ее родственники. Сами родители держатся от меня подальше, они наверняка еще тогда меня винили во всем. Странно, но тогда я не понимал их обвинений, все спорил с ними, доказывал свою непричастность. Теперь же я вижу то, что им это нужно было. Если некого винить в случившемся, остается только винить себя. Глупо, конечно, но понять можно.»

А может в этом и дело? Может эта ситуация и подтолкнула Питера к деяниям в экономике? Так расстроиться в жизни, чтобы отказаться от нее. Но, в последствии его же вполне трезвый взгляд на мир стал подвергаться сомнениям. А когда тот решил освежить свои мысли по поводу жизни, то внезапно обнаружил недостаток аргументированности его точки зрения. Он искал и искал хорошее, но его оказалось недостаточно, чтобы такое событие перечеркнуло все желания продолжать искать смысл в инфантильном существовании. А если он сам пришел к этому выводу, то стоило ему помочь в мотивации себя. Больше добрых воспоминаний, больше значимости человека, который скоро погибнет. При достаточном количестве приятных воспоминаний потеря будет колоссальной. Тогда его мысли снова придут к несправедливости мира. Так и делает Харон. Он добавляет множество мелких деталей, милых романтичных моментов. Он заставляет Питера испытывать радость от моментов прошлого, лишь бы посильнее ранить потом. Он делает ее как можно более позитивной и наивной, чтобы рядом с ней Питер сам на время забыл о реальности. Он сделал прошлое настоящим приторным сном, где нет места насилию и крови, где нет убийств и несчастных жертв. В его воспоминаниях теперь дети, которых она навещала, обязательно вылечивались, даже самые страшные онкологии были побеждены. А после, когда она попала в больницу, магия добра пропала. Ее день ото дня становилось только хуже. Она хриплым голосом рассказывала детям сказки, которые не воплощались в жизнь. После этого она лишь улыбалась и желала спокойной ночи. Дети выписывались и даже не навещали ее. Может не хотели, а может просто не имели достаточно времени. Вне стен больницы они уже принадлежали Сети. А Питер ходил до последнего. Теперь он помнил все ее черты лица, морщинки и синяки под глазами. Он помнил дату каждого дня, когда ее переводили в реанимацию. Теперь он хотел это забыть. Теперь он понимал, почему его место в мире настолько удалено от понятия человечности. Питер просил лишить его прошлого, чтобы он забыл о существовании хорошего в жизни. Харон сократил цепочку, лишив Питера этого через его же воспоминания. Только теперь у него всегда будет в голове мысль о том, что хорошее закончится, принеся больше боли, чем приятного.

– Отличная работа, Харон. – послушалось у него в голове.

Они хотели другого мира. В их головах было прекрасное представление будущего, где есть летающие машины, города-утопии и бессмертие. Но порой идеал светит так ярко и пышет таким сильным огнем, что, едва подобравшись к нему, можно с легкостью опалить крылья стремления. Хм… тогда что мы видим за окном сейчас? Для нас это обыденность – мы привыкли к жизни, а для них это непостижимое. Кто бы мог подумать, что порядок победит и теперь, вместо архитектурных шедевров, красивых улочек, старых декораций, всего лишь бетонно-металлические платформы на огромных балках – наследие индустрии. Да и выглядит все это, как отголосок из темного прошлого, которое хочется забыть. Мы видим снова элитный центр правительства, а также другую часть, которая отдаляется во все стороны, делясь на уровни, снова вешая ярлыки классового неравенства.