Татьяна Пекур - Целуй, Лола, целуй!

ГЛАВА 3. Марки

– Мне нужно уехать на пару недель, – сказал Сеня и смыл пену с подбородка. Промокнул лицо полотенцем, погладил его рукой в поисках пропущенных щетинок.

Я так и застыла с феном, которым сушила волосы. Было раннее утро, шёл второй месяц нашей совместной жизни. За это время он ни разу даже к друзьям на пиво не выбрался, всё время проводил со мной. В выходные мы или гуляли по городу, или были дома. На эти в планах был выезд в деревню к маме и Ваньке. Я конечно передавала деньги и продукты через знакомых, но живого общения это заменить не могло, а я уже сильно соскучилась за родными.

– Но мы ведь… – начала я. Сеня виновато улыбнулся, отобрал у меня фен и показал, чтобы я повернулась к нему затылком. Но я нахмурилась и ждала ответа.

– Лоли… – сползла с его лица улыбка, уступив место довольно жесткому выражению. Таким я ещё его не видела, – У меня тоже есть родители, и я давно к ним не ездил!

– И ты не хочешь нас познакомить? – начала я. Он отвернулся от меня, а затем и вовсе вышел в коридор. Я не стала его догонять. Сеня мог быть разным: добрым, весёлым, отзывчивым, но иногда он замыкался в себе и мог молчать целый день. Потом был ласков, заглаживая свою вину, но осадок от этих странных перепадов копился с каждым днём.

Мы оделись, молча и не перемолвившись ни словом. Так же молча я протянула ему два бутерброда, чтобы он пообедал в институте. Мимолётный и очень холодный поцелуй, а затем мы разошлись кто куда. Я вцепилась в поручень автобуса так сильно, что пальцы побелели. Кондуктор уже минут пять ждал оплаты, но от грустных мыслей я очнулась только тогда, когда он приказал водителю остановиться и красноречиво вытянул руку в сторону выхода.

– А? – все пассажиры как один вытаращились на меня и кондуктора, ожидая развязки. Волна жара тут же прокатилась по щекам и шее, – Простите! Очень плохо спала, устала… вот!

– Так бы сразу, – пробурчал усатый дядечка, даже сочувственно поглядел на меня, – Если такое дело, в руке надо купюру-то держать! Подойду, сам обилечу!

– Да, я так и буду… – не дождавшись сдачи я рванула к двери, ведь едва не проехала свою остановку!

Кондуктор что-то кричал вдогонку, но я уже перебегала улицу, с паникой отмечая открытую дверь и отсутствие девчонок у неё же. Чёртов Сеня! Когда первый пыл страсти улёгся, я стала замечать его нежелание впускать меня в свою жизнь. В мою он ворвался легко, очаровал маму, соседок, правда, моих сотрудниц ему обмануть не удалось.

– Мутный он какой-то, – сказала Маша после того, как я привела Сеню в наше кафе.

Он улыбался, шутил, сыпал комплиментами, всячески уверял, что сделает меня счастливой. Валя с Машей пронзали его пристальными, подозрительными взглядами. Я нервничала, потому что хотела, чтобы он нравился им так же, как и мне.

– Почему? – не выдержала я. Валя помыла руки, закрыла воду. Маша стояла у двери туалета и не пускала страждущих, давая нам время поговорить. Дверь уже тряслась, грозя вылететь от нежных, но таких сильных рук посетительниц «Тринити».

– Потому что много сахара, Лолочка! Я таких уже встречала, – ехидно улыбалась Валя, – Сейчас он само очарование, но наступит день и с такой же улыбкой он будет обихаживать другую.

– Но мы ведь живём вместе! Я знала бы об этом! – отмела я эти фантазии подруги.

Увидев, что я помрачнела и уже готова была заплакать, подруги сбавили обороты и сказали, что просто решили меня предупредить, но может всё ещё и обойдётся. Как ни старалась я гнать от себя такие мысли, но слова девчонок упали на благодатную почву. И вот теперь мой парень наводит тень на плетень, молчит и даже не думает унять мои подозрения, успокоить.

– Привет! Чего такая расстроенная с утра? – в раздевалке была только Маша.

– Привет. Да ничего… Сеня сказал, что уедет на две недели, – с досадой рванула на себя дверцу шкафчика, от чего он едва не погрёб меня под собой. С придушенным писком вытянула руки, но если бы не помощь Вали, которая тоже забежала к нам, быть бы мне на больничном уже завтра!

– Лола! Фух! Жива? – пыхтела Валя, заталкивая тумбу обратно к стене. Я помогала, как могла. Наконец, мы выдохнули, я привалилась спиной к дверце. Сердце билось пойманной птицей.

– Жива, – выдавила я и тут же потупилась. Валя с Машей молчали и буравили меня пристальными, жаждущими подробностей взглядами.

– Не скажешь? – начала Маша. Я отвернулась и стала переодеваться. Стащила курточку, футболку, взялась за блузку, – Сеня уезжает!