Олег Верещагин - Звёздная раса. Сборник рассказов

– И ты бы меня отвёз? – тихо спросил мальчик.

– Нет, – признался кен ло Хеерорд. – Я хотел тебя напугать. Только напугать.

– И тебе потом было бы не противно жить рядом с таким… напуганным? – требовательно сказал землянин. Кен ло Хеерорд не ответил – ему нечего было отвечать.

Они стояли на площадке над морем, отгороженной от мира дугой густого кустарника. Далеко-далеко, у горизонта, уже собрались моросящие тучи и медленно, но явственно двигались к берегу, а с ними – сезон дождей.

Третий их сезон на этой планете.

– И что нам теперь делать? – первым нарушил установившееся было молчание мальчик.

– Убей меня, – спокойно предложил кен ло Хеерорд. – Убей меня и уходи.

Он достал из кобуры на поясе офицерский бластер и перебросил его мальчишке – быстрым движением. Мальчишка так же быстро и машинально поймал оружие, покрутил в руке, рассматривая, словно видел его в первый раз, словно кен ло Хеерорд не учил его обращаться с таким…

Лицо землянина стало испуганным, обиженным. Он приоткрыл рот, хлопнул глазами и выпалил:

– Это нечестно! Нечестно… такой выбор!

– А честно заставлять выбирать меня? – тихо спросил сторк.

Мальчишка опустил глаза. Да. Очень легко встать в позу и сказать, что если речь идёт о выборе между честью и привязанностью – настоящие мужчины выбирают честь. Труднее, но тоже можно – заплатить за свои слова жизнью.

Своей.

А чужой? Жизнью…

– Честно заставлять меня выбирать между моей честью и жизнью моего сына? – тем временем так же негромко спросил кен ло Хеерорд.

От лица мальчика отхлынули все краски. Он пошевелил губами. Попробовал кривовато усмехнуться, иронично, чтобы цинизмом сбить происходящее наземь – не вышло. Губы кривились, да, но – сами и совсем не так, как хотелось.

– Я тебе не сын, – сказал он сипло.

– А я тебе вообще никто, – напомнил сторк. – Стреляй.

Мгновенно, широко размахнувшись, мальчишка по дуге запустил с откоса бластер. Сторк проводил его взглядом, снова посмотрел на воспитанника. Землянин тяжело дышал, потом сказал с отчаяньем:

– Что нам делать, старший? Придумай, ты умный, ты взрослый, ты… придумай, отец. Хоть что-то придумай.

Кен ло Хеерорд промолчал.

Он не мог отпустить мальчика – это было бы нарушением долга перед Родиной. Он не мог его отдать властям – это было бы предательством по отношению к нему. Он не мог запереть землянина и никуда не выпускать, потому что это вообще не было выходом. Никаким.

Землянин не мог убить сторка, потому что… не мог. Землянин не мог оставаться со сторком, потому что это было бы предательством, и сегодня он осознал это – он стал взрослым. Землянин мог лишь бежать, но это значило, что, когда его поймают или убьют, кен ло Хеерорда обвинят чёрт знает в чём. Может быть – даже в шпионаже в пользу Земли.

На миг им – каждому в отдельности – пришла в голову мысль о побеге. Куда угодно – прочь от этой войны.

Но лишь на миг, и это был миг стыда. Их Родины бились друг с другом, и выше этой битвы и этих Правд – не было ничего…

…Мальчишка сел на камень и поставил подбородок на ладони – чашей.

Сторк сел рядом и скрестил на коленях руки.

Они смотрели в море – молча и неподвижно.

3.КАПЛЯ ВОДЫ

Лейб-гвардейский старый барабан

Бьёт сухую дробь, струнами дрожа!

Разная – но гордая судьба…

А. Розенбаум. Бронзовые львы

7-Й ГОД ПЕРВОЙ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ. ПЛАНЕТА АРК-СУТ’ИР

(КОЛОНИЯ СТОРКАДА). КРЕПОСТЬ ХИ’Т ХРУ’АН ФЭСТ

Ба-уммм.

И через несколько секунд опять – ба-уммм.

И опять – ба-умм.

Тело само съёживается, а глаза так и поднимаются к потолку. Каменному, надёжному. Но в свете длинных белых ламп, протянувшихся вдоль стен, видно, как то тут, то там с потолка сыплются шуршащие струйки каменой пыли. Из трещин… невидимых трещин. Поканевидимых.

Ба-уммм. Ба-уммм. Ба-уммм. Звука доносится размеренно и ясно через природную твердь скалы, через сталь и жидкий камень.

Это били земные орудия. Чудовищные пушки с жерлами в пол-ханды 30диаметром, больше старых мортир Сторкада из дозвёздных времён. Из крепости было видно, как они ползают вдали по специальным, с чудовищной быстротой проложенным, путям, иногда останавливаясь, медленно, неотвратимо высовывая из-под угловатой пятнистой брони короткий толстый хобот… и тут же окутываясь лёгким белым дымом, из которого вылетал вверх – медленней, медленней, медленней – снаряд, замирал в вышине чёрной точкой и с унылым жутким рёвом начинал падение, вновь набирая скорость.